Мама

Улыбаться научился в больнице, когда ему еще плохо было. Доктор тогда сказал: «оптимист».

— Пойдем, дорогой оптимист, пойдем, погуляешь с мамой!

Маленький сквер — здесь совсем особенный мир. Ма­мы и дети. Няни и дети. Бабушки и дети. И еще — боль­шие дети, самостоятельные.

На скамейках мамы к мамам садятся, бабушки — к бабушкам, няни — к няням.

Приглядываешься к няням — и страх берет иной раз за Димкино будущее. Дети — сами по себе, копаются в лужах или в снегу, бегут к выходу, а там машины. В об­щем, дети делают что хотят. Няни — или молоденькие девчонки, или старушки старенькие — сидят, обсуждают свои очень интересные дела. Об их профессии иногда можно догадаться только по лопаткам в руках или по мячу в сетке, потому что ребят поблизости не увидишь.

В первом часу, как раз когда возвращаешься кормить Димку, бегут по улице ребята, младшие школьники, с портфелями. Этот мир — деловой, суетливый, радост­ный — пока отодвинулся, на него смотришь со стороны.

Декретный отпуск кончился, кончился бюллетень, те­перь идет очередной отпуск.

Как-то вечером покормила Димку, уложила его в кро­вать. Лежал смирно, таращил глазенки, не спал. И вдруг — четыре звонка. Это не Костя — у Кости свой ключ. Открыл кто-то из соседей. И входят — даже в гла­зах все запрыгало — Ирина Петровна и Юлия Владими­ровна. Пришли поздравить от всего школьного коллек­тива молодую мать и подарок принесли, тоже от коллек­тива: голубой вязаный костюм. Юлия Владимировна — как всегда красивая и спокойно-доброжелательная. Дим­ке еще погремушку принесла, от себя лично. Задавала вопросы, на которые каждой матери приятно отвечать: как Димка ест и сколько пеленок уничтожает за день,— обо всем расспросила. Ирина Петровна сказала со слад­кой улыбкой:

— Очаровательное существо!

И было видно, что она маленьким детям не доверяет,

как потенциальным нарушителям дисциплины и будущим снижателям процента успеваемости.

Почему именно она пришла? Спросила любезно:

— Ваш муж еще не вернулся с работы? А как же вы думаете с малышом, когда кончится отпуск?

— Я хотела бы еще продлить за свой счет, хотя бы до Нового года. А в январе его в ясли возьмут.

Опять любезная улыбка:

— Ну что ж, зайдите, поговорите с директором.

Вязаный костюмчик еще велик, два Димки в нем по­местятся.

Димке подарки со всех сторон, даже из Москвы при­шла посылка от Наталии Николаевны и детдомовских подруг — разные хорошенькие одежки. И письмо поздра­вительное... Кто работает, кто учится...

Отдельная посылка от Аллы Неждановой — она в пе­дагогическом на третьем курсе. И отдельное письмо. «Светланка, девочки сыну подарок, а я — тебе. Со зна­чением».

Набор учебников для заочного пединститута.

Спасибо, Аллочка, понимаю твой намек.

Иногда Валя забегает, физкультурница, посидит, по­любуется, поудивляется на Димку, расскажет последние школьные новости.

— Валюша, как там мои?

«Мои» — это пятый класс «В». В сущности, уже не мои и были бы не мои, даже если бы преподавала сейчас. Их даже и на улице не встретишь — кончают позднее, как раз когда Димка спать укладывается.

Трудный класс — пятый: новые предметы, новые учи­теля.

Но ничего, отличники держатся: Лена, Анечка, Андрюша Седов.

— А Володя Шибаев как?

— Да его не поймешь, чудной он какой-то... не рас­полагающий к себе.

— Ладно, вот пойду после Нового года в школу, я за него опять возьмусь.

Уйдет Валя — тихо станет в комнате — до Димкиного просыпания. Странно тихо. Всегда был шум кругом, суе­та: в детском доме, в лагере, в школе...

Из окна виден за рекой вокзал и белый паровозный дымок. С детства любила поезда и рельсы, уходящие вдаль. Незабываема поездка на юг позапрошлым летом. Море до сих пор снится по ночам.

...Можно сидеть на берегу и часами смотреть на море. Разглядывать его и слушать. Сегодня оно не такое, как вчера, и утром не такое, как вечером. Даже в самую тихую погоду оно не остается неподвижным. Волны, из­далека набегающие на берег, только кажутся одинаковы­ми — их движение неповторимо.

...Можно забраться в лесную чащу, лечь на траву и любоваться лесом. Ветерок пролетел где-то наверху, за­волновались, зашептали нервные осины, качнулись, как пряди волос, тонкие березовые ветки. А ели стоят прямые, серьезные, какие-то даже геометрически правильные, точ­но построенные все по одному чертежу и покрашенные в один цвет, на зиму и лето, на вечные времена. Но вот и у них нежно-зелеными лапками на темных ветках мо­лодые побеги. Вглядишься — одна шишками увешана, а вон на той белочка сидит, смелая, любопытная. Даже травинки растут из земли каждая по-своему и нет ни одного листа на дереве точно такого же, как другой.

...И можно часами сидеть у кроватки крошечного сына, ничего не делать — просто смотреть на него. Маленькие ручки и ножки то выпрямляются, то сгибаются в локтях и коленях... Бег на месте, физкультурная зарядка с утра и до вечера, с коротким отдыхом во время сна и еды.