Мама для чужого наследника

– Все в порядке, – делает шаг в мою сторону Кравицкий. Заставляя отпрянуть. Не от страха. А потому, что жгучий образ из моего сна еще не совсем растворился в памяти. И я не хочу подпитывать его дурацкими надеждами. – В детской небольшой форс-мажор. Поэтому мы пока заняли спальню Саши.

Так вот почему мне не нравится это помещение. Я интуитивно улавливаю здесь враждебную мне энергетику.

– Врач был? – возвращаюсь к главному.

Герман замечает мое нежелание близкого контакта с ним. И останавливается, удерживая расстояние между нами.

– Приедет через час. Но я думаю, ничего нового он не скажет. Температура, кстати, больше не поднималась. Илья ел кашу с ягодами, яблоко. Пил молоко, травяной чай. Чувствует себя хорошо, – отчитывается он.

– Все это время вы были с ним? – не могу сдержать удивления.

Я все еще плохо представляю себе такого человека, как Кравицкий, серьезного и сурового бизнесмена, в роли хлопочущего отца.

– Да-а, – тянет он задумчиво. – В связи с инфекционным заболеванием Ильи няня, которую мы долго и тщательно отбирали для сына, не сможет прийти. По крайней мере, в ближайшие две-три недели карантина точно. Искать новую – снова займет время. Да и не хотелось бы. Эту женщину нам советовали знакомые. Поэтому… – замолкает на полуслове.

– Поэтому что? – уточняю осторожно.

Герман смотрит на сына. На то, как Илья гладит мое лицо ручками, как улыбается, прижимаясь и целуя в щеку.

– Я хотел бы попросить тебя остаться у нас дольше, чем планировалось изначально, – выдыхает напряженно. – Я не смогу сидеть с ним ежедневно. А Саша, она… Как выяснилось, у нее нет иммунитета к этой инфекции. Во взрослом возрасте болезнь переносится тяжело, и риск в ее случае не оправдан. Мы, конечно, можем найти выход из ситуации, подыскать временную няню, но… думаю, не стоит лишний раз травмировать ребенка, тем более при его самочувствии.

Я не знаю, как реагировать на это заявление. Одна часть меня готова истерически расхохотаться. Мамаша умыла руки, испугавшись обычной ветрянки. Еще и скандал устроила мужу, судя по их недавнему разговору.

Другая же нашептывает, что любая отсрочка – это шанс. За это время может случиться что угодно. Кравицкие могут передумать, завести ребенка естественным способом, скончаться.

Боже, о чем я думаю?! Последний пункт явно лишний в этом списке.

Но надежда на чудо снова вспыхивает в душе ярким пламенем.

А вдруг?

– Все расходы будут оплачены, – добавляет Герман, неправильно истолковывая мое молчание. – Так ты не против?

– Мне нужен телефон, – отзываюсь спустя несколько секунд. – Свой я оставила дома. Мама наверняка волнуется. И да, я согласна.

Герман с облегчением шумно выпускает воздух из легких.

– Я распоряжусь, чтобы тебе его доставили сюда. Или нужен новый?

– Мой. Но прежде я позвоню домой, чтобы предупредить. Вы не против? – Он отрицательно качает головой.

Достает из кармана мобильный, снимает блокировку и протягивает мне.

Я смотрю на крутой девайс в широкой мужской ладони, не решаясь прикоснуться. Герман настолько мне доверяет, что готов раскрыть главные цифры, по которым его всегда можно найти? Рискует так подставиться? Или у него есть специально заготовленный на подобные случаи номер?

Я пытаюсь отвлечься от ненужных мыслей. Меня все равно это не касается, да и вряд ли я где-то смогу воспользоваться этим преимуществом. У меня нет ни связей, ни нужных знакомств для того, чтобы использовать эту информацию в своих интересах.

Никого и ничего, кроме упрямства, любви к своему ребенку и веры в лучшее.

Я спускаю Илюшу на пол и все же беру предложенный телефон.

Представляю, как изнервничалась мама, пока меня не было дома. Нужно продумать слова, которые скажу ей, чтобы не накрутить родительницу еще больше. Но, как назло, пристально-ревнивый взгляд Кравицкого сбивает все мысли.

Я ничего не скрываю, не строю козней за его спиной и все равно чувствую себя как неверная жена, которую ловили на измене в прошлом.

В какой-то момент мне вообще кажется, что я замечаю собственнические нотки в глазах Германа.

– Вы не могли бы оставить меня одну? – прошу неуверенно.

Все же его присутствие меня смущает.

– Значит, вы не домой собрались звонить? – усмехается хозяин дома. – Переживаете за любимого?

Я вижу, как он кривит губы, пытаясь скрыть рвущиеся наружу эмоции. Только я искренне не понимаю: при чем здесь Леша?

– С чего такие выводы? Да даже если и так, то что с того? Я не имею права?

– Имеете. Наверное… Но пока вы находитесь здесь, в этом доме, рядом с нашим сыном, вынужден вас разочаровать. О встречах с вашим молодым человеком придется забыть. – Смотрит прямо в лицо.

Синий цвет радужки становится как небо перед грозовым штормом. Я на энергетическом уровне ощущаю, как меняется его настроение в худшую сторону.

Больше он не произносит ни слова. Разворачивается, покидая комнату. Оставляя в воздухе витать искрящее напряжение. И странное чувство неправильности происходящего.