Мама, я рокера люблю! (СИ)

- Что-то серьезное? – озабоченно спросила она, очевидно, прикидывая, кого отправить на назначенное на сегодня установление рекорда по выпечке самого большого яблочного пирога.

- Да так, загрипповала, - соврала я, совсем не желая ставить ее в известность о своих печальных обстоятельствах.

- Ну что ж, выздоравливай, - пожелала она и положила трубку.

Но проснувшись сегодня утром, я поняла, что ни через два дня, ни через десять я не хочу выходить на работу. Это было совсем не то, чем мне хотелось бы заниматься всю оставшуюся жизнь. Пусть мои прежние статьи в журнале не отличались особой глубиной, но их написание хотя бы приносило мне удовлетворение и было ближе к творчеству, чем эти идиотские заметки о выборах лучшего пожарного или конкурсе садоводов, или, еще хуже, грязные подробности из жизни знаменитостей. А значит, пришло время уезжать. Конечно, я могла бы набраться наглости и попытаться вновь стать пресс-атташе у «Whitchstone Pictures», но перспектива снова быть рядом с Томом, видеть его после того, что он наговорил, была невыносима. Забавно: раньше этой работе мешало наличие ребенка, теперь – его отсутствие.

Я уже оделась и собралась было поехать в редакцию, чтобы поговорить с Амандой, но в последний момент, когда я уже повернула ручку замка, что-то остановило меня. Я почувствовала, что не могу выйти на улицу. Просто не могу и всё. Казалось, стоит мне переступить порог квартиры, и случится что-то ужасное. В ужасе я захлопнула дверь.

Выйти на улицу было невозможно, дома делать ничего не хотелось, поэтому я просто легла и провела весь день, пялясь в потолок. Затем включила телевизор и тут же наткнулась на наш клип на канале «MTV» и узнала, что он номинируется как самое сексуальное видео на «MTV Music Awards». Интересно, знают ли об этом ребята? И уж не работа ли это их нового пресс-атташе? А может, клип, действительно, так всем понравился? Он и правда получился красивым и сексуальным. Из Тома вышел неплохой режиссер. Том… одного его имени было достаточно, чтобы я разрыдалась.

Но как это было глупо. Я стала противна сама себе. За эту плаксивость, за то, что из-за своей похотливости потеряла ребенка, а из-за глупости – Тома. Хотя разве могла я удержать его после тех слов, что он бросил мне на прощание? И самое главное, я уверена, что он так не думает, просто хотел ранить побольнее. Но зачем? Неужели он не видел, что мне итак плохо? Все-таки в Томе оставалась жестокость, совершенно не понятная мне, та, что разрушила наши отношения в первый раз и разбивала их теперь. Возможно, если бы я поняла, что двигало им в эти моменты, я смогла бы примириться с этой его чертой, простить его, просто не принять его слов всерьез. Но он был для меня загадкой. И это было основной проблемой.

Как следует поплакав, я принялась изливать свои страдания дневнику, а затем сама не заметила, как заснула.

9 июня

Проснулась я утром, около восьми, и поняла, что больше не позволю страху победить меня. Ничто не остановит меня на пути к новой жизни. Я умылась, привела себя в порядок и, глубоко вздохнув, вышла на улицу. В небе ярко светило солнце, прохожие спешили по своим делам, и я чувствовала себя как, наверное, чувствует человек, вышедший на улицу после долгой болезни. Хотя прошло меньше двух суток с начала моего добровольного заточения. К счастью, я не могу долго страдать взаперти. Может, на душе у меня паршиво, но посторонним знать об этом необязательно.

Итак, цветущая и благоухающая, я вошла в офис редакции и направилась прямиком в кабинет Аманды.

- О, ты выздоровела! Поздравляю! – обрадовалась она.

- Спасибо, Аманда, - ответила я, думая, как бы начать разговор об уходе.

- Раз ты вышла, займись рубрикой Изабель. Она ушла в декрет и я теперь в полном трансе.

- Но как я могу вести ее рубрику, если все письма там адресованы ей?

- Да какая разница? Были адресованы ей, теперь будут адресованы тебе. Ты ведь тоже когда-то работала в женском журнале, значит, знакома со всеми этими темами, - махнула она рукой, раздражаясь из-за моей несообразительности.

- Не в этом дело. Просто мне кажется неэтичным читать чужую почту. К тому же я как раз хотела…

- Да какая же она чужая, если ее в газете публикуют? – прервала меня Аманда. – К тому же Изабель ведь посчитала этичным уйти и бросить нас в такой момент.

- Но я не могу! Я тоже пришла, чтобы сказать тебе, что ухожу! – почти закричала я, чтобы она, наконец, прислушалась ко мне.

- Тоже уходишь? – наконец, сообразила Аманда. – Но почему? Ты что, помирилась со своим музыкантом и хочешь ему кого-нибудь родить? Вы что все с ума посходили?! Неужели вы не понимаете, что личная жизнь не заменит вам карьеру?

- Я никогда не пыталась заменить карьеру личной жизнью, скорее наоборот. Поэтому твои внушения бесполезны. Я просто поняла, что эта работа не совсем мне подходит. Как, впрочем, и жизнь здесь.

- Лучшего ты в Англии не найдешь.

- Я знаю, поэтому решила возвращаться домой, в Россию.

- Что ж, дело твое. Уговаривать тебя никто не будет. Но, надеюсь, ты как следует всё взвесила, прежде чем принять это решение.