Мамка-кормилица

— Танцуйте-же! — повторила предложеніе мамаша Шурочки и Мурочки. — Отчего вы не танцуете?

— Мы не умемъ, — застнчиво выговорилъ мальчикъ — сынъ прачки.

— Да тутъ и умнья не надо. Вертись — вотъ и все. Вы обязаны позабавить вашихъ хозяевъ. Мы для этого васъ пригласили, дадимъ вамъ потомъ по игрушк, гостинцевъ.

Бонна-фребеличка схватила мальчика-гостя за руки и сказала ему:

— Ну, прыгай вмст со мной, вертись!

Она потащила за собой мальчика и сдлала съ нимъ по комнат одинъ туръ, но мальчикъ упалъ и заплакалъ.

— Ну, неповоротливый какой! Тебя пригласили на елку, такъ ты долженъ веселиться, — наставляла его бонна.

Ревъ продолжался. Онъ заразителенъ. Стала, неизвстно почему, всхлипывать и гостья-двочка. Хозяйка Шурочка ушиблась большой куклой, начала колотить ее рученкой по лицу и тоже надула губки.

Музыка прекратилась.

— Что такое? Въ чемъ дло? — испуганно спрашивала молодая Колоярова бонну, бросившуюся къ Шурочк.

— Ахъ, ихъ и не разберешь. Одинъ упалъ, другая куклой ушиблась.

— Да отнимите у нея эту большую куклу! — кричала бабушка, мать отца. — Разв можно ребенку съ пудовой куклой играть!

Большую куклу замнили маленькой куклой, но Шурочка бросила ее и стала плакать.

Гости подтягивали.

— И къ чему только вы пригласили этихъ мальчишекъ и двчонку? — говорила бабушка, мать матери. — Шло такъ все хорошо, и Шурочка, и Мурочка радовались, а т все дло испортили.

— Да вотъ все Александра Ивановна. Она меня спутала:- пригласи, да пригласи для компаніи, — кивнула Колоярова на свекровь.

— Ну, ужъ она извстная фантазерка! Какъ возможно неизвстно какихъ дворовыхъ дтей приглашать къ своимъ дтямъ. Вдь это сумасшествіе! — продолжала мать матери. — Дти изъ подваловъ. Еще занесутъ, а можетъ быть ужъ и занесли какую-нибудь болзнь.

Молодая Колоярова мгновенно поблднла.

— Маменька, вы меня пугаете! — тревожно прошептала она.

— И надо пугаться. Повторяю: сумашествіе! А теперь повсюду ходятъ корь, скарлатина, втреная оспа, дифтеритъ.

— Господи! Что-жъ это такое! Охъ, не могу! Дайте мн капель.

Молодая Колоярова схватилась за сердце и опустилась на стулъ. Бонна побжала за каплями.

Подскочилъ Колояровъ къ жен.

— Что такое? Въ чемъ дло? Что съ тобой, Катя? — спрашивалъ онъ.

Ему разсказали. При этомъ жена съ упрекомъ прибавила:

— И все твоя маменька, Александра Ивановна. Ахъ, мн совсмъ нехорошо! Я вся дрожу.

— Что такое: твоя маменька? — спросила, подходя къ нимъ, бабушка Александра Ивановна.

— Конечно-же вы! — откликнулась другая бабушка — мать матери. — Съ какой стати вы вздумали приглашать на елку неизвстно какихъ дтей?

— Какихъ дтей?

— Да вотъ прачкиныхъ, сапожника, которыя, можетъ быть, ужъ занесли сюда изъ подваловъ тифъ, дифтеритъ, скарлатину и всякую другую дрянь.

— Да разв это я? — удивилась старуха Александра Ивановна. — Это Базиль, — кивнула она на сына.

— И не думалъ, и не воображалъ!

Колояровъ стоялъ также весь блдный.

— Однако, ты мн сказалъ: хорошо-бы пригласить другихъ дтей для Шурочки и Мурочки, — продолжала старуха, его мать.

— Да, я сказалъ, но я не имлъ въ предмет дворовыхъ дтей, я думалъ… Я думалъ про другихъ дтей.

— Мало-ли что ты думалъ! Думалъ, да ничего не сказалъ, а я и пригласила дтей черезъ горничную Дашу. Но по мн, они дти чистыя, прилично одтыя…

— Ахъ, вы ужъ извстная фантазерка! — кинула упрекъ прямо въ лицо старушк Александр Ивановн мать молодой Колояровой.

— Я фантазерка? Ну, посл этого вы совсмъ полоумная женщина! — вскричала Александра Ивановна.

И бабушки сцпились. Послышались слова: «богадльня, сумасшедшій домъ, накрашенная старуха, облзлая выдра».

— Маменька, Бога ради, уставьте! Александра Ивановна, умоляю васъ, бросьте! — упрашивала бабушекъ молодая Колоярова. — Вспомните, какой завтра день!

Но бабушки не унимались.

Колояровъ стоялъ растерянный.

— Что-же намъ длать, Катишъ? — спрашивалъ онъ жену.

— Надо скоре гнать чужихъ дтей. Дай имъ скоре гостинцевъ и по игрушк и гони ихъ вонъ! Ахъ, какое затменіе! Ахъ, какой туманъ на насъ нашелъ, что мы пригласили этихъ дтей! Вдь можно-же такихъ дураковъ, идіотовъ разыграть! Дойти до абсурда и дураковъ разыграть!

Молодая Колоярова хваталась за голову, нюхала спиртъ. Мужъ ея срывалъ съ елки гостинцы, совалъ приглашеннымъ на елку чужимъ дтямъ гостинцы вмст съ игрушками и говорилъ:

— Только уходите скоре домой! Скоре домой! Гд ваши пальто и шапки? Уходите домой.

Онъ позвонилъ лакея и веллъ скоре проводить дтей.

— Павелъ! Да потомъ надо здсь сейчасъ-же покурить уксусомъ! — отдала молодая Колоярова приказъ лакею.

Дти-гости были спроважены. Бабушки сидли въ разныхъ углахъ, надувшись и звремъ смотря другъ на дружку.

— Я, Катенька, сейчасъ, кром того, попрыскаю здсь скипидаромъ, — сказала бабушка, мать матери.

— Не суйтесь. Это не ваша квартира! Это квартира моего сына! — закричала старуха Александра Ивановна.

— Но вдь нужно-же принимать какія-нибудь мры, — возразила молодая Колоярова. — Я думаю даже сейчасъ послать за докторомъ.

— Я сама попрыскаю скипидаромъ, — вызвалась старуха Александра Ивановна и отправилась искать бутылку и пульверизаторъ.

— Старая вдьма! — прошептала ей вслдъ мать Колояровой.