Мамонт

– О!С одново иво капусты и рыжья хватит за половину Сочей! Опасный груз – как в тем кине… как иво… ет-та… спозабыл. Да у Кери – и ксива за мента, и волына. Я иво опиром на время примазал… А спандравицца – пущай служит… как мне служил… Я иво «Волгой» спощирю. Взахотит – на в югах примажу, такея патсанызавсигда нужны… Мне нимецкыю лайбу спубещали, дизиль… как иво… ет-та… О! «Вмирьсидест»! «Волга» мне таперь в за падло…

Керя, предовольно сопя, поволок чемодан к машине. Мамонт ткнул лакированным полуботинком в другой «мазёл»:

– А тута – сфунта аглицки… Окромя всиво. С полпуда. Ну, и грина…

– Чего?

– Да дылара! Мать иху… Серось соспрозеленью…

Все резкие перемены в своей жизни Мамонт, видимо, приписывал моим действиям. И даже все мои мелкие советы считал невероятно полезными. Выходило так, что до знакомства со мной никто не общался с ним чисто по-человечески. И он, конечно же, знал: о содержимом «мазлов» рассказывать я не стану.

Прощаясь со мной, Мамонт неожиданно вопросил:

– Что бы ты сказал за меня?

– Да жил тут мужик какой-то…

– А как меня звали?

– Не знаю, не интересовался.

– О! – искренне восхитился Мамонт. – И в кого ты такой гнилой?

– Не гнилой, а попросту с небольшим догоном.

При расставании он подарил мне сотню пачек «слона», сотню «льва» и сотню коробок папирос «Герцеговина-Флор». И то ли смеялся, то ли плакал.

В тот же день я сбегал в нотариальную контору, где меня водили по кабинетам под локоток, и расписался во всех бумагах. Жена на днях уехала в институт, а сына мы проводили в Маклаковку к родителям жены и к прабабушке-попадье: она давно уж ждала его, чтоб научить молитвам. Мои родители тоже не знали пока что ничего. Воротившись в своё мусульманское жилище, я взял ножовку и выпилил часть изгороди, отделяющей бабушкин дворик от сада Мамонта: чтобы, переселяясь, не через улицу ходить, а напрямик, с крыльца на крыльцо. Вещей у нас почти не было, не нажили, и переселение заняло не больше часа. Последней ношей были две деревянные коробки с дамскими платьями, я едва не забыл про них. Затем полил бабушкины цветы, вымыл пол, перекрыл газовый баллон и задвинул занавески на окнах. Запер дверь, запер сарай и баню, запер калитку, надвинул крышку на колодец на огороде и восстановил изгородь.На нашей улице водопровод имелся лишь в нескольких богатых домах – у Януария Нефёдовича в том числе.