Манагер

— Все хуже и хуже напивается! Приспособился какую-то хрень добавлять в вино — бабка одна тут ему продает, якобы почти шаманка. Как выпьет эту гадость — сутки пластом лежит, зато, как протрезвеет, говорит, что летает на небо и разговаривает с женой. Уж не знаю, правда или нет про разговоры с женой, но то, что он убивает себя, — это точно. Я и не знаю, что делать, господа! Может, завтра придете? Вы видите, что творится? Бревно бревном, как поленом по голове врезали. Ну так что делать будем?

Рункад внимательно посмотрел на меня и слегка пожал плечами. Я тоже пожал плечами и глубоко вздохнул — ну только-только отошел, отдохнул, и снова… Теперь я попробую это сделать аккуратно, а не как с Рункадом, со всей дури.

Я встал на колени перед лежащим на полу купцом, под взглядом живо заинтересовавшегося моими действиями слуги развязал завязки его рубахи и положил руки ему на голую грудь.

Прикасаться к купцу было противно — потное, давно не мытое тело пованивало и не вызывало ни малейших эстетических чувств, но делать было нечего. Я сосредоточился и пустил в него волну исцеления, требуя от бесчувственного тела, чтобы оно изгнало алкогольное и какое-то иное отравление.

Купец на глазах порозовел, исчезли отеки и синюшность под глазами, мне показалось, что даже его запах изменился — до того, как я начал лечение, его дыхание отдавало чем-то вроде ацетона — в голове всплыло, что это обычно бывает при сахарном диабете. Похоже, Заруге без меня оставалось жить не так уж много, он постарался разрушить свое тело и сделал это очень умело и активно. Под конец лечения я пустил в мозг купца установку на то, чтобы когда он возьмет в рот любой алкоголь — его вырвало. Усмехнулся про себя: «Пусть это будет ему прощальным подарком от шамана».

Слуга с почтением следил за моими действиями, а когда я отвалился от купца, устало встал на ноги присел на скамейку сказал:

— Это не вы ли тот шаман, что сжег этого придурка Васунту? Тут вся деревня уже гудит, что этот идиот хотел захватить великого шамана и, хотя тот приказал ему не трогать его и спутников, напал на него. За что и поплатился.

— Слава бежит впереди вас, господин Манагер, — тихонько шепнул мне на ухо Рункад и, усмехнувшись, ответил слуге: — Да, это он, великий шаман. Не надо было этому лордишке лезть к такому человеку, угрожать ему! А что говорят люди? Не собираются родственники этого лордишки как-то мстить? Люди Васунты не собираются предпринимать каких-то действий против нас?

— Да вы что! Они напуганы до смерти и боятся, что вы явитесь потребовать от них вернуть ваших людей!

— Каких людей? Ну-ка, ну-ка, расскажи-ка мне, что там за люди у лорда? Какие такие наши люди? — вздрогнул я.

У меня застучало в висках, я заволновался, предчувствуя чего-то неожиданное.

— Остатки команды с вашего корабля. Их человек пять, матросы все. Парнишка какой-то с разбитой головой — говорят, не жилец. Ну и все вроде как…

— Парнишка? Лет четырнадцати, симпатичный такой? — У меня даже потемнело в глазах. — Живой?

— Живой вроде как, но говорю вам — не жилец. Непонятно вообще, как он выжил, — ему чем-то кожу с головы снесло, как будто дикий зверь старался. Шаманка местная зашила, но в сознание парень, говорят, так и не приходит. Это мне слуги лордовские рассказали, да и подруга моя — она там поварихой работает. Теперь сын лорда, Зигрант, стал лордом, после гибели отца. Тоже болван еще тот, но поразумнее папаши. Папаша совсем придурок был — только рабынь портить да изображать из себя великого воина, за что и поплатился. Слушайте, а чего хозяин не встает? Спит, что ли?

— Спит. Реакция такая организма на лечение, — устало пояснил я. — Хватит ему спать, буди давай! Я и так устал сегодня, да еще его пришлось лечить, с ног валюсь просто. Буди его!

Слуга стал теребить Заругу, тот всхрапнул, резко открыл глаза, увидел нас и сел на полу:

— Вы кто такие? Как тут оказались?

— Да покупатели это, хозяин! Я же тебе говорил, да ты пьяный был, не помнишь! Покупатели на повозку и загаров! Они смотрели ее и хотят с тобой обсудить сделку. Поднимайся, поговори с ними.

Заруга медленно встал на ноги, щелкнув старыми суставами, прокашлялся и позвал:

— Пошли в горницу. А ты, Андруг, сооруди нам чего-нибудь — вина, закуски — пошарь там в кладовой и в погребе, пока я разговариваю с гостями. Пойдемте сюда, садитесь. Слуга рассказал, показал вам все?

— Да, показал. Цена нас устраивает — шесть тысяч, да?

— Да, шесть тысяч. Торговаться я не буду. Сами понимаете — они стоят дороже. Как будете расплачиваться? Что-то я не вижу у вас мешков с монетами…

— А если так? — Я снял с пояса мешочек и вытряс из него серебряную монету. — Она соответствует десяти тысячам, отрежем от нее, сколько надо, пойдет?

Купец взял в руку серебрушку, потер ее, попробовал на зуб:

— Пойдет. Отрежем от нее кусочек на четыре тысячи. Сейчас я принесу перо и пергамент — напишем расписку.