Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству

Хозяйка Ольга Ильинична с горничной Глафирой елку все же нарядили, но без удовольствия, скорее по привычке. Кот Барон подошел, лапой по блестящему шару с балериной внутри ударил. Та возмущенно завертелась, заскакала на тонких ножках, а кот сверкнул глазами, прыгнул на диван – и затаился. Овчарка Лора только вздохнула. Вот так всегда: кот нашкодит, а попадет потом обоим. В прошлом году разбил любимую Алешину игрушку, Ольга Ильинична огорчилась, обоих из залы выгнала. Кота хоть за дело, а ее, Лору, за что? А кто подтвердит, что она ни при чем? Глафира ничего не видела, а домовой Шушука, как всегда, спрятался под креслом от людского глаза. Он же только ночью выходит, да и то все больше спит – старый стал. Лора вздохнула и тоже прикрыла глаза. Тихо в доме нынче, совсем не по-праздничному.

То ли дело раньше, когда Алеша маленький был. Те времена ни кот, ни собака, конечно, не застали, а вот Шушука хорошо помнил.

На Рождество дом сиял огнями ярче, чем у Одинцовых. Прислугу дополнительную на праздники нанимали, на кухне дым стоял коромыслом. Глафира тогда молодая была, проворная, но и она не справлялась. Шутка ли – сто человек гостей накормить, да и Алешенька с друзьями все заскакивал на кухню, то за калачами, то за пирогами. Попробуй-ка всем угоди! А к ночи и гости съезжались, тут уже совсем спасу не было. Шушука с другими домовыми на чердак забирался, пережидали, пока все не успокоится. Но праздники любили, хоть и суматоха. Музыка, танцы, беготня, подарки – всегда что-нибудь домовым останется: то обертка блестящая, а то и игрушка елочная под диван закатится. Тоже за праздники свои углы сокровищами набивали.

Давно это было, много воды утекло. Остались одни воспоминания. Опустел дом с отъездом Алексея.

В этот морозный вечер Шушуку мучил ревматизм. Суставы сводило, он ворочался, кряхтел, будил Лору и Барона. Лора, приподняв голову, некоторое время принюхивалась, поворачивалась на другой бок, лежала долго с открытыми глазами, потом, убедившись, что все в порядке, опять прикрывала веки. Спала тревожно, вздрагивая и перебирая лапами, как будто за кем-то гналась в своем беспокойном собачьем сне. Барон же поднимался с нагретого места, презрительно выгибал спину и всем своим видом выказывал недовольство. Впрочем, за все прожитые вместе годы Шушука привык и знал, что кот незлобив, просто покой уважает, вот и дает понять, что, мол, потревожили, из дремы вывели.

Когда Барон по-настоящему недоволен, у него всегда хвост подрагивает. Это все понимают. Домработница Глафира никогда к сердитому Барону не сунется, все больше бочком да по стеночке, даже если полы помыть надо, на потом отложит, лучше чем другим займется. Вот когда кот сам начнет об ноги тереться, тогда можно и подвинуть. Это тебе не Лора, той и говорить не надо. Профессор, Павел Петрович, пальцем поманит, так сама бежит, в глаза заглядывает. Все ли ладно? Всем ли угодила? Хозяин Лору больше всех, наверное, любит. Понимают друг друга с полувзгляда и полувздоха. Бывает, Ольга Ильинична, встанет не с той ноги, всех гоняет. И профессору достается, и Глафире. Так Лора под стол в кабинете залезает и только ворчит оттуда. Ждет, когда хозяйка устанет и пойдет к Глафире на кухню мириться. А та глаза отводит, кастрюлями гремит, видно, что обиделась. Ольга Ильинична повздыхает, повздыхает, первая всегда винится, если не права. Мол, не серчай, знаешь же, почему не в духе. Глафира знает, конечно. Алексей Павлович, сынок профессорский, давно глаз не кажет, все в экспедициях каких-то. А что это за зверь такой – экспедиция, домовым неведомо.

Шушука хорошо помнит время, когда Алешенька маленький был. Охлобыстины тогда все лето в имении жили, только по осени в город перебирались. Шушука с ними не ездил. А зачем? Молодой был, лет двести только стукнуло. Морозов не боялся. Да и топили в доме в отсутствие хозяев от души, дров не жалели. Иногда так жарко бывало, что Шушука с братьями на снег выскакивал. Вокруг дома обегут пару раз, в снегу покатаются и обратно через трубу в дом. Управляющий утром гадал – чьи следы на снегу? Что за зверье? Вроде не зайцы, для белок великоваты, для волков мелковаты. Даже лесничего вызывал. Тот только руками разводил. И собак спускали на ночь. А что домовым собаки? В мире все жили, на чужое не посягали. Собаки домовых не трогали, а те – их.

А по весне Ольга Ильинична с Алешенькой приезжали. Сразу шумно в доме становилось. Алеша везде бегает, всюду лезет. Домовые от него и на шкаф, и на печку забирались. Шушука однажды замешкался в комнате, пуговицу подбирал, да и засмотрелся, а тут дверь нараспашку и Алеша в залу влетел. Еле успел Шушука под кресло шмыгнуть. Алеша решил, что крыса мелькнула, крик поднял. Глафира шваброй все углы прочесала, только успевай уворачиваться. А пуговицу Шушука сохранил. Вот, тут она, в обшивке кресла, вместе с сережкой спрятана.