Мандарины – не главное. Рассказы к Новому году и Рождеству

Закончив сборы, супруги отправились в ресторан отеля. В коридоре Ваня поймал себя на мысли о том, что походка у супруги какая-то странная: высоко задрав подол длинного вечернего платья, она осторожной цаплей вышагивала по ковру, поднимая колени чуть ли не до уровня груди.

– Слушай, – сказала она, обернувшись, – я в этом долбаном ковре тону аж по колено!

Вздохнув, Ваня взял ее под руку и подбодрил – мол, и не такие болота вброд переходили, справимся.

С ужина пришлось ретироваться через час: жена подозрительно косилась на всех присутствующих и в конце концов заявила Ване, что не собирается оставаться здесь, поскольку ее высокие моральные принципы не позволят ей участвовать в той оргии, о которой вся эта компания уже час как договаривается. Ваня еще раз вздохнул, взял жену под руку, поднялся с ней в номер – и отключился.

Очнулись они от громкого хлопка за окном: часы показывали ровно полночь, и за окном, расцветая огненными бутонами, рвались фейерверки. Амстердам встречал Новый год. Куда выпали три часа до этого момента – было загадкой. Откупорив припасенную для этого случая бутылку шампанского, Ваня протянул фужер жене.

– Я вспомнила, как называется этот брауни, – сказала жена, хлопнув себя по лбу. – «Амнезия», вот как!

Дядя Вова и конфликт культур

Выяснив у дяди Вовы, что Новый год он твердо намерен встретить в деревне, в своем доме, сын особо спорить не стал. Во-первых, видел, как прикипел отец душой к тем местам, а во-вторых, оставь его одного в городе – и что он будет делать в четырех стенах? Ехать с семьей сына на море тот отказался: мол, не привык он, чтобы Новый год без снега проходил, а Деда Мороза в плавках он и так уже видел однажды. Утром первого января, у дверей какого-то ночного клуба.

Но просто так отпускать отца тоже не хотелось, и в итоге во двор своего деревенского дома дядя Вова въехал на груженой под самый верх машине. Правда, распаковывать коробки не спешил, чтобы дать возможность Кузьмичу на правах любимого соседа испытать радость первооткрывателя.

Кузьмич, дипломатически выждав аж минут пять, появился у калитки и, важно поздоровавшись, засеменил за дядей Вовой в гараж.

– Ты как, – спросил он, присаживаясь возле машины на чурбак, – наездом али на подольше?

– На подольше, – ответил дядя Вова, выгружая коробки и сумки. – Думаю тут до середины января остаться, а там как получится.

– Вот и хорошо, – мигом повеселел Кузьмич и полез за пазуху за кальвадосом собственного изготовления. – Мне как раз твоих педагогических талантов страх как не хватает.

– Что стряслось? – поинтересовался дядя Вова, глядя, как сосед открывает очередную коробку и, обнаружив, что она доверху набита елочными игрушками, отставляет ее в сторону.

– Да Ленка тут со своими мелкими приехала, – вздохнул дед, принимаясь за следующую коробку.

– О. Сочувствую, – улыбнулся дядя Вова, вспоминая проделки близняшек. – Дом на ушах стоит?

– Да это бы ладно, – с досадой махнул рукой Кузьмич. – Они тут с местной шпаной поцапались. Теперь друг на дружку через окно дуются и рожи корчат.

– Чего не поделили-то? – полюбопытствовал дядя Вова.

– Ну а чего, по-твоему, могут городские с деревенскими не поделить? – развел руками Кузьмич. – Настёну, конечно. Ну и конфликт культур, ясен пень.

Дядя Вова вспомнил мелкую шуструю девчонку с соседней улицы.

– А, ну это достойный повод, – усмехнулся он.

– Ну да, – скривился Кузьмич. – Так теперь местные подбивают ее, чтобы она против моих с ними дружила, а ей хоть разорвись. Да и моим страсть как обидно.

– Ого! – Дядя Вова достал из вороха елочных игрушек небольшую картонную коробку и внимательно ее оглядел. – А это как тут оказалось?

– Что там? – навострил уши Кузьмич.

– Да так, потом расскажу, – махнул рукой дядя Вова. – Но мысль кой-какая появилась.

Следующим утром Кузьмич, отправившись лично выгуливать близнецов во избежание культурального конфликта, застал дядю Вову возле молодой (всего-то метров пять) сосенки, что росла на обочине между их домами.

– Володя, привет! – поздоровался он. – Ты чего это с проводами колдуешь?

– Так Новый год же на носу, – отозвался дядя Вова. – Хочу елку вот украсить, гирлянду повесить. Поможете?

– Да! Да! – запрыгали от восторга близнецы.

– Ну тогда топайте с дедом в мой гараж за игрушками, – хитро улыбнулся дядя Вова. – А я пошел за стремянкой.

Через полчаса, когда процесс наряжания был в разгаре, дядя Вова вдруг слез со стремянки и не спеша направился к дому через дорогу.

– А вы чего подглядываете? – спросил он притаившихся за забором местных пацанов. – Помогли бы, что ли.

– А мы с этими, – старший из ребятни, шмыгнув раскрасневшимся на морозце носом, кинул в сторону близнецов, – не дружим.

– А чего так? – изогнул бровь дядя Вова.

– Они же городские, – ответил кто-то из ребятни.

– Ну и что? – спросил дядя Вова и вдруг подмигнул ребятне. – Зато у них есть кое-что… Но это секрет. Если поможете – они с вами поделятся.