Манъёсю

Возле дома моего
Пышно расцвели цветы,
И любуюсь я на них,
Но без радости в душе.
Если бы жива была
Милая моя жена,
Неразлучны были б с ней,
Словно утки, что всегда
Плавают вдвоем.
Как хотел бы я теперь
Для нее сорвать цветы,
Дать полюбоваться ей!
Но в непрочном мире здесь
Бренен жалкий человек,
Словно иней иль роса,
Быстро исчезает он,
Быстро скроется из глаз,
Словно солнце, что лучом
Озарив на склоне дня
Путь средь распростертых гор,
Исчезает навсегда…
Оттого-то каждый раз,
Как подумаю о ней,
В сердце чувствую я боль…
И не в силах я сказать,
И не знаю, как назвать
Этот жалкий, бренный мир,
Что исчезнет без следа.—
Ведь помочь нельзя ничем

467-469

Каэси-ута

467

Всегда мог наступить — я это знал —
Для меня разлуки вечной срок,
Но так больно было сердцу, что ушла
Милая, любимая жена,
Мне оставив малое дитя…

468

Если б знал я, где лежит тот путь,
По которому уйдешь ты от меня,—
Я заранее
Заставы бы воздвиг,
Чтобы только удержать тебя!

469

Срок прошел — и отцвели цветы,
Которыми у дома любовалась
Моя любимая жена,
А слезы, проливаемые мною,
Еще никак не высохнут в тоске…

470—474

Еще пять песен [Отомо Якамоти], сложенных в безутешной печали

470

О, только так на свете и бывает,
Такие уж обычаи земли!
А я и ты
Надеялись и ждали,
Как будто впереди у нас века!

471

Покинувшую дом родимый
Любимую мою
Не мог я удержать.
В горах от всех она навеки скрылась,
И нет покоя сердцу моему!..

472

Хоть знаю я давно,
Что в этом бренном мире
Нас ждет всегда жестокая судьба,
Но все же сердце, преисполненное боли,
Тебя не в силах позабыть!

473

О, каждый раз, когда там вдалеке
Встает туман над склонами Сахо,
Ведь каждый раз
Я вспоминаю о тебе,
И нету дня, чтобы не плакал я…

474

Пусть в годы давние на горный склон Сахо
Смотрел всегда я равнодушно,
А вот теперь, когда подумал я,
Что это — место твоего упокоенья,—
Гора Сахо мне стала дорога!

475-480

Плачи Отомо Якамоти, сложенные им весной шестнадцатого года Тэмпё [744] во втором месяце, когда скончался принц Асака

475