Манга и философия

Мы говорим о типе приобретённого рефлекса, больше чем психологически обусловленном принуждением офицеров (как у солдат), которое приходит во время тренировок. Подумайте об этих полицейских шоу, когда мы видим, как наш герой стреляет по мишеням — он целится не в яблочко, а в силуэты, похожие на людей. Следующий шаг — поставить офицера в более динамичную ситуацию, такую, как ролевая игра, где он сможет сталкиваться с всплывающими силуэтами (и стрелять в них). Такая выработка условного рефлекса создаёт мускульную память: видишь мишень в форме человека — стреляй. Почему? Чтобы преодолеть любую прочно укоренившуюся позицию не убивать людей. В нашей повседневной жизни мы можем считать, что убивать других людей — это нехорошо, но в перестрелке или на поле боя такое мнение приведёт к тому, что мы будем убиты. Так, постоянно повторяющаяся тренировка может полностью аннулировать наше естественное нежелание убивать (или делать что-либо другое, что мы прежде считали неэтичным), словно теперь мы думаем, что это хорошо. Альтер эго Минами — Ореас — без колебания уничтожает врагов.

Так, еженедельные эпизоды в «Воинах межпространственной воздушной гвардии» действуют как серия тренировок: Минами практикуется в одних и тех же действиях снова и снова, он учится быть героем, потому что так написано в сценарии. Нравственно закодированная память и другие эквиваленты мускульной памяти могут предположить, что делать «правильные» вещи становится таким зафиксированным в уме, что в результате, когда наступает время столкнуться с ситуацией, которой нет в сценарии, Минами скорее всего будет действовать, как герой, даже не успев подумать о том, что он делает.

Аристотель будет смущён, по крайней мере, одним аспектом этого — идеей, что целью здесь является то, чтобы моральное или этическое действие происходило без размышления. Если привычка поступать хорошо укоренилась так глубоко, что Минами не приходится даже думать об этом, он не является по-настоящему хорошим человеком, он просто был натренирован кем-то (автором сценария, режиссёром) выполнять то, что они посчитали хорошим. Фактически, когда Минами решает не думать о том, что он делает в сцене, он больше не думает о хореографии боя (которая спланирована так, чтобы выглядеть опасной, но при этом не повредить актерам) и по-настоящему ранит Саваду. Просто играть роль хорошего, не думая о том, что делаешь,— ещё не делает нас хорошими, и на самом деле может) в результате привести к чему-то плохому или причинить кому-то боль. Есть разница между результатом и процессом, и Аристотель сказал бы, что процессу следует уделить больше внимания.

Все в гневе на домохозяек и молодых девушек

Аристотель верил, что все мы, даже Минами, рождены с потенциальной возможностью стать добродетельными. Даже современная криминальная юстиция в Греции, Японии и США базируется на похожих идеях, что все мы несём ответственность за наш выбор и наши действия, и, следовательно, плохое поведение может быть реабилитировано — мы можем измениться. Хотя дебаты на эту тему продолжались в течение столетий и исходили с совершенно разных точек зрения, по-прежнему нет консенсуса по вопросу, являемся ли мы от рождения по своей сути хорошими или плохими, или наоборот. Изначально мы чистая доска — tabula rasa, а потом вдохновляемся нашим окружением и начинаем писать свой выбор и свои поступки на этой доске, или мир пишет свои обстоятельства, которые делают нас хорошими или плохими? Согласно греческой мифологии, Рок предопределяет в момент нашего рождения количество плохого и хорошего в нас; все люди отличаются.

Но Аристотель не рассматривал момент нашего рождения как конечную точку развития, скорее, напротив, как начальную. В конце концов, если быть плохим или хорошим,— это что-то врождённое и зафиксированное внутри нас, тогда не имеет значения, как может Минами подражать герою, хорошему человеку, эти действия не окажут влияния на его натуру. Он родился плохим или хорошим, и все решения, которые он принимал, были просто отражением того, что уже было внутри него. Христианство рассматривает человеческий род как врождённое зло, результат первородного греха, но мы должны вдохновиться жизнью Иисуса на Земле как примером для подражания (хотя мы остаёмся такими же отмеченными, как любовники Савады). Восточные религии и философии немного более оптимистично смотрят на природу человека, хотя Конфуций верит в добро внутри каждого из нас, он также верит в незначительность этого факта — важный аспект, который нуждается в улучшении, чтобы стать лучше, чем мы есть. Важно то, что мы делаем с добротой внутри нас: и Будда, и Конфуций — каждый указывает путь и направляет наше развитие.