Манга и философия

Для того чтобы полностью понять комиксы манги, мы должны относиться к ним как к продукции массового потребления. Вальтер Беньямин приписывал разницу между оригинальным произведением искусства и повсеместно распространенными репродукциями «ауре» — неуловимому чувству, которое человек испытывает, находясь перед картиной в галерее, в отличие от случая, когда он держит отпечатанное изображение той же картины в руках. Но чем же мы в конечном итоге замещаем эту отсутствующую ауру, что позволяет нам испытывать удовольствие при чтении манги, а не испытывать мучительное чувство, что чего-то не хватает?

Американские фанаты в качестве компенсации могут изучать место рождения манги (Японию), точно так же, как фанаты комиксов с давних пор были склонны к накапливанию знаний о воображаемом мире их любимой серии. Другими словами, хотя статус манги как продукта стёр из них некий культурный элемент, он также привнёс другой вид культурного «запаха» (используя термин Коити Ивабути из книги «Новый центр глобализации: массовая культура и японский транснационализм», стр. 24). Этот «запах» усиливается при пересечении границ, но своим рождением обязан социальным и этническим корням его создателей.

Догадливые американские издатели подстёгивают эту тенденцию, раздувая японское начало в их продукции. Манга в США демонстрирует «Японию» в сохранении исходной ориентации страниц и звуковой канвы (звуковые эффекты, выраженные японскими иероглифами) на фоне полос и в отказе от перевода многочисленных культурных отсылок, таких как названия блюд. Предполагается, что американские фанаты, как и любые другие, испытают удовольствие, узнавая «моти» или столик «котацу» из контекста самой истории. Соответственно, фанаты манги и аниме представляют большинство среди изучающих японский язык в США и часто выражают своё желание выучить язык, используя культурные реалии из потребляемой ими формы развлечений. Такие занятия сближают далекую Японию и её доступный культурный экспорт. В идеале американский фанат учится обходить вмешательство назидательной власти — той, которая указывает, что ему смотреть, и отфильтровывает ауру исходного японского продукта.

Фанаты, привыкшие к рекламируемой иллюзии аутентичности, приходят в негодование, если узнают об обратном. Когда издательство «Токиопоп» открыло, что оно редактировало одну из своих наиболее удачных серий, «Инициал „Ди“» (Initial D), для того чтобы сделать её более аппетитной для американской аудитории, фанаты сочли это предательством, верно отметив несогласованность между маркетингом и технологией производства. Эти открытия, на первый взгляд, оправдывают такие действия, как «фансаббинг» (создание фанатами субтитров для аниме-сериалов) и «сканлейтинг» (сканирование страниц манги с последующим переводом), когда фанаты хотят быть уверены в том, будет ли сохранена близость к японскому оригиналу, что способствует поддержанию культурной ауры. Более того, стремление «Токиопоп» скрыть редактуру обнаруживает одновременно и осознание ценности, которую представляет их продукция как «истинно японская», и любопытное чувство собственнического потворства процессу, который представляет собой не столько непосредственный импорт и продажу товара, сколько его некое облагораживание для получения максимальной прибыли.

То, что фанаты улавливают этот конфликт интересов, говорит в их честь, однако их попытки приблизиться к месту создания манги (моменту, когда была сделана фотография или когда нарисованная страница ещё несла в себе ауру исходного объекта) похожи в какой-то мере на попытки ухватить руками дым.

Манги в Японии настолько повсеместны, что в какой-то мере представляют исторический рекорд, однако после импорта в США они становятся форматом, который приходится откапывать. Те, кто смог попасть в Японию, смотрят на страну так, словно она представляет собой доказательство, и только согласованные усилия позволяют фанатам разъединить реальную Японию и опосредованную, товарную версию, которую они впитали из манги, анимированных изображений, аниме (не говоря уже о многих других медиаформатах, в которых нам поставляют Японию). Та вспышка узнавания, которую чувствует американский фанат, сталкиваясь с Японией или даже со многими японскими продуктами впервые, представляет собой уравнивание реальности с мангой, а не наоборот. Сьюзан Зонтаг упомянула данный процесс в своём обсуждении того, как большая часть американцев описывала катастрофу 11 сентября — прибегая к сравнению событий с кадрами фильмов (например, упоминая, что это «было как в кино») и акцентируя отдельные моменты, как в фотожурнализме, посредством которого большинство из нас переживает международные конфликты. И действительно, всеобъемлющее вмешательство формата в нашу жизнь предполагает, что представление Японии через мангу едва ли воспринимается нами как нетипичный способ контакта с чем-то незнакомым.

Рисуя (для) машины