Манга и философия

Процесс, в результате которого Япония стала прибыльным продуктом, продаваемым (большей частью молодым) американцам, является в свою очередь отдельной объёмной темой. Издатели сначала осторожно проверяли готовность американских потребителей заинтересоваться содержанием, которое считается чересчур «иностранным», а потом бурно набросились на эту предполагаемую «иностранность», превознося её в своих рекламных кампаниях. По своей сути манга всегда была лишь ещё одним товаром (уже транснациональным к моменту своего появления в США, благодаря влиянию американского и европейского искусства при рождении), обладающим чёткой эстетической составляющей, что повысило ценность манги на американском рынке. Другими словами, место, где обычно разворачиваются истории в манге, может быть как придуманным (как это часто и бывает), так и собственно японским. Манга несёт информацию о месте под названием «Япония» не только при помощи содержащихся в ней исторических или культурных реалий, но и просто потому, что нам сказали, что она её несёт — прямо и при помощи характерных признаков, которые, как мы знаем, «означают» Японию (большие глаза, разноцветные волосы и даже сам формат манга-книги).

Таким образом, важно выяснить, как американские фанаты понимают Японию, и рассмотреть это явление как потенциальное отношение фаната к тому, что, по сути, является воображаемым пространством. Анализируя процесс создания манги и комиксов и то, как отражены капиталистические интересы в этом процессе, мы сможем лучше понять, что теряется между моментом художественного творения и моментом ответной реакции фанатов, и сможем точнее определить, какое преимущество фанаты находят в знании деталей о местах создания творений и их авторах.

Для японских фанатов манги, как и для американских фанатов комиксов, эта потеря представляет собой просто потерю предполагаемой ауры художника. Однако американские фанаты манги часто не имеют возможности соотнести то, что они видят, с какой-либо независимой культурной реальностью и начинают изучать Японию, для того чтобы преодолеть эту пропасть[23].

23 Быть милым и быть крутым Торстен Ботц-Борштейн