Манга и философия

Молодой темнокожий человек идёт по улице в Окленде — афроамериканской общине в Калифорнии. На нём спортивный костюм «Чикаго Буллз» и подобранные под него дорогие кроссовки. Шнурки в них развязаны, а походка у юноши чуть прихрамывающая, с уклоном в сторону. Его руки поочередно чуть задерживаются позади по мере того, как он движется вперёд. Он знает, что крут и отлично выглядит. Он следит за творчеством популярных рэп-групп и знает все модные танцевальные движения. Полгода назад он был уволен с места складского служащего и с тех пор не может давать деньги на двух своих детей, которые живут с его бывшей девушкой и её матерью. Спустя полквартала он встречает друга в похожей одежде. Они обмениваются набором приветственных жестов. При помощи уличной терминологии и речевых штампов, свойственных темнокожим, они обсуждают последние события и обмениваются мыслями по поводу того, как подзаработать.

— Джозеф Л. Уайт и Джеймс X. Конз, «Явление чёрного человека: взгляд назад и бросок в будущее»

Синдзюку, Токио. Группа японских девушек на безумно высоких каблуках ковыляют к группе японских юношей, которые сидят за ресторанным столом. На лицах девушек — макияж в несколько слоев тонального крема и пудры, и у всех что-то блестит в волосах. Они слушают мужчин, не переставая улыбаться обведёнными карандашом губами. Их накрашенные тенями глаза выкатываются из-под тяжёлых накладных ресниц и принимают форму шариков для гольфа, что должно обозначать удивление или лёгкое недоумение оттого, что они не до конца поняли сказанное мужчинами. Постоянный смущённый вид — результат умелого применения румян — дополняет впечатление. И пока они хлопают в ладоши, когда кто-то из мужчин шутит, те несколько слов, что девушки изредка вставляют в разговор, произносятся пронзительными однообразными голосами по образцу «милых» голосов из аниме. Наконец, одна из девушек вытаскивает телефон с шестью подвесками в виде мягких игрушек и демонстрирует недавно добавленную блестящую игрушку. Все девушки в одни голос кричат: «Каваи!»

— Увидено в Токио, июнь 2007 г.

Что эти два примера — «крутого» в афроамериканском случае и «милого» или «каваи» в японском — имеют общего? На первый взгляд, немного. Один — мужской и сосредоточен на сокрытии эмоций, другой — женский и представляет показную чувствительность, навеянную поведением, характерным для манги и аниме. «Крутость» производит впечатление сдержанности и отстранённости, а понятие «каваи» лучше всего соотносимо с предметами, связанными с детством. «Крутость» применяется лидерами банд, а к «каваи» прибегают женщины, которые решили остаться детьми.

Всё же, несмотря на такие внешние различия, между этими двумя феноменами есть общее. Оба они социально экспрессивны и побуждают к ответной реакции, затрагивая воображение наблюдателя. Оба «маскируют», имеют широкий сексуальный подтекст, и оба оперируют в пределах возможного, а не представляют открыто угрожающее или агрессивное поведение.