Манга и философия

Тетрадь падает на землю, потому что бог смерти Рюк бросает её туда от скуки. Вскоре после того, как Лайт трогает тетрадь, ему является пугающе-смешной бог смерти, представляющий собой готическую смесь Аида и скелета с косой в чёрном балахоне. Рюк в основном является аморальным наблюдателем. Он, возможно, более примечателен (помимо своего уродливого лица) любовью к яблокам — этот христианский символ, который нельзя игнорировать, вводит тему искушения и наказания, появляющуюся в истории.

В интервью с писателем Цугуми Обой и художником Такеши Обатой («Тетрадь смерти», том 13, Токио, Джамп Комикс / Шейша, 2006, стр. 182) Оба говорит, что яблоки были выбраны из-за размера и цвета, но даже сам Оба нашел это объяснение очень странным. История Адама и Евы хорошо известна в Японии, и одна из яблочных компаний префектуры Аомори рекламирует свой продукт, как то же самое яблоко, которое ели Адам и Ева.

Однако внешность бога смерти кажется более понятной, если мы посмотрим не на христианство, а на японскую национальную религию, синтоизм.

Почему бог смерти?

Синтоизм (буквально: путь богов) — религия, подразумевающая помимо прочего, что царство живых и мертвых, царство ками (богов) и людей не разделены. Божественное, включая шинингами, или мертвых богов, находится вокруг нас. В религиях подобных христианству, есть чёткие определения Небес и Ада. В синтоизме совсем не так. После того как люди умирают, они остаются поблизости, чтобы защищать свои семьи (и чтобы получать поклонение), и, в конце концов, их души становятся частью семейного ками или коллективной тама (души).

В «Тетради смерти» правила тетради чётко заявлены в главе 107: «Все люди без исключения в конечном счёте умрут». И далее: «После того, как они умрут, они уходят в Мью (ничто)». В той же самой главе Рюк говорит нам: «После смерти, что бы ты ни делал в жизни, ты все равно пойдёшь в то же самое место. Смерть равна». Этот тип эсхатологии, или, скорее, исходя из этого, её отсутствие, является вполне синтоистским: все мёртвые люди независимо от их пороков и добродетелей отправятся в одно и то же место, Йоми, серое и мрачное место. Оно больше похоже на мир, населённый шинингами в «Тетради смерти», чем на дуалистическое представление о небесах и аде. Однако, как бы ни были плохи (или хороши) поступки Лайта, или каким добродетельным ни оказался бы его отец, суд не заставляет долго ждать себя в мире манги и не заставит долго ждать себя в реальном мире — согласно синтоизму.

Синтоизм представляет собой, в основном, собрание анимистических и шаманистических ритуалов, способов или «путей», основанных на древних документах, таких как «Кодзики», «Нихонги», «Ингишики» и «Фудоки». В частности, написанные в Ⅹ веке 50 томов «Ингишики» предписывают «пути», как именно нужно поступать. Спустя время под сильным влиянием конфуцианства и буддизма эти «пути» (или ката) привели к точным способам понимания плохого и хорошего.

Есть правильный способ совершать поступки и неправильный. Можно также сказать, с долей иронии, что имеется в виду японский способ и неправильный. Я могу представить несколько вполне эффективных способов использования палочек для еды, но в Японии существует только один (правильный) способ. Начинающий студент, учащий японской язык, быстро узнает, что состоящие из десяти штрихов кандзи (китайские иероглифы, принятые в Японии, которые могут иметь миллионы, а при использовании для практических целей — имеют дюжины разных возможных порядков штрихов) имеют только один — правильный — порядок штрихов. Но не только это, сама ручка может двигаться по странице только в одном правильном направлении во время выполнения каждой черты.

Это становится общепризнанно аморальным, сравнительно незначительным, порой фрустрирующим культурным препятствием на пути человека, желающего постичь японский язык и культуру, но дело в том, что часто способ, которым что-то делается, оказывается важнее самого действия. То, что может быть признано на Западе нравственно неправильным, будет правильным, если сделано подобающе, и что-то, что могло быть нравственно правильным, может быть признано противоположным, в зависимости от метода. Один японский старшеклассник сказал мне, что считал Лайта героем из-за «пути», которым он пошёл. Заклятый враг Лайта, Л., хотя и умён, изображается как почти хам. По контрасту с ним мы можем оценить, что, по крайней мере, Лайт в течение всей истории неусыпно заботился о рафинированности своих манер, нам всем понравилось, когда в 17‑й главе он положил крохотный телевизор в пакет картофельных чипсов, когда обнаружил, что полиция установила камеры в eго комнате и наблюдает за ним.

Так что «путь» имеет значение и значит многое, но что такое этика синтоизма и как она может вступать в конфликт, практически или теоретически, с «абсолютной» или «стандартной» этикой?

Йоши и Аши