Мангуп

Ночь новолуния самая темная. Небо не проливает слепящей белизны на стены домов, только звезды мерцают, подмигивая. Почти спал уже, но две юркие тени проскальзывают в оконный проем. Они втроем выбираются во двор, крадутся по балкам перекрытий над дорогами, перелезают на крыши. Один чуть не срывается, поскальзываясь. Бора смеется, Айташ зажимает ему рот ладонью. Они крадут лепешки: одну съедают, а еще две забирают с собой, чтобы отдать остальным.

Титай моргает, прогоняя воспоминание и сжимая руку в кулак. Это была одна из самых счастливых ночей. Но детство закончилось там, где были те игры на острие ножа. Разве можно сейчас вот так? Стискивает на груди края ткани, укрывающей голову.

— И ты говоришь об этом так просто? В смысле ты знаешь, что по твоему двору снуют шпионы, и ничего не делаешь?

Да что он за человек такой?

Ах да, шпионы.

— Знаю, конечно. Но зачем мне им мешать? Ничего важного они все равно не найдут и не услышат. Если их отвлечь, они непременно займутся чем-то другим. Будут мешать мне. А я только отделался от посла, — подмигивает князь после последней фразы.

Он знает здесь каждую тропу, поэтому пробирается почти вслепую, тихо цокая, когда под ногами хрустит ветка. Урчание живота Титая все равно оказывается громче.

— Ты голоден?

Стража должна была принести узнику что-то перекусить, но едва ли этого хватило, чтобы утолить голод на целый день.

— Нет. Все в порядке.

— Ну да, конечно. — Алексей косится с укоризной. Похоже, и сам еще не решил, как относиться к этому своему гостю. Тот умеет ударить и обнять, открыться и солгать. Одно дело — провести горячую ночь вместе, и совсем другое — узнать человека, стать с ним по-настоящему близким. Второе намного сложнее.

Титай опускает взгляд, бегло проводя ладонью по животу. Знал бы князь, сколько он может съесть в один присест, если дать ему волю.

— Если ты вдруг предложишь нанести визит на дворцовую кухню…

Алексей ухмыляется. Вот это другой разговор.

На кухне пахнет теплом, тестом и пряностями. Через открытое окно вместе со сквозняком пробираются ночные запахи гор: иссоп и лимонник.

Титай жмурится от удовольствия, закусывая мясо свежей малиной и запивая медовым вином. Покончив с одним угощением, бесцеремонно роется в сложенном на полках: там кухарка умостила то, что осталось от ужина. Обычно еду здесь не готовили впрок или больше необходимого. Но сейчас во дворце много гостей, так что приходится обо всем беспокоиться наперед — вдруг кто окажется с аппетитом? Князь улыбается прозорливости поваров. Он сидит за столом для прислуги, подперев голову рукой, и думает, наблюдая за юношей.

— В цитадель ведь не каждый пленник попадает, так? — спрашивает Титай.

— Верно. Это не темница, как ты уже мог догадаться. Я сам провожу там большую часть времени за работой, только на верхних этажах. Внизу же скорее… Комнаты ожидания для высокопоставленных гостей, находящихся в сомнительном положении при дворе.

— Сделай сокровищницу в амбаре, и никто не подумает искать там монеты? Умно.

Титай сощуривается с усмешкой. Алексей играет не по правилам, использует разницу в культурах, подменяет понятия. Кто знает, на что он еще способен? Чего от него ждать? Как с ним теперь говорить? Они не друзья, но и не враги.

— Знаешь, о чем я думал? Ты не похож на политика, так в чем же секрет? — Титай слизывает зернышко малины с пальцев; когда оборачивается, диски его серег поблескивают в свете восходящей луны. — Теперь меня терзают догадки и я не знаю, в которые из них стоило бы верить.

Титай спрыгивает с края стола, где оказался в стремлении добраться до верхней полки, — там обнаружились сладости с орехами. Возвращается к Алексею, обходя его по дуге. Изучает. Должен был по заданию, а выходит, что для себя.

— Твоя стража не теряет бдительности, но смеется. Дверь в камеру была заперта, зато открывалась изнутри, я проверил. Ты обустроил гостевые покои в цитадели и работаешь в тюрьме. Ты ничего не скрываешь от жены, но она продолжает тебя любить. Прости уж, князь, но это все так несовместимо. Будто это… Игра для тебя.