Мангуст

— Вы умеете обращаться с этой штуковиной? — спросил он полковника Сандерсон, показывая на ее пистолет.

— Вполне, — ответила она, и брови ее снова полезли на лоб. — Только, простите, разве не для этого предназначены чеширы?

— Они хороши против крысин, само собой. Но… полковник, вы когда-нибудь видели матку?

По всей яме заверещали личинки, им тут же хором ответили соседи. Мангуст взялась за дело.

— Нет, — покачала головой Сандерсон, не сводя глаз с того места, где горбилась, неуклюже барахталась и, наконец, встала матка, стряхнув с себя полупрозрачных детенышей и загрызенных личинок. — О боже!..

Описать крысину невозможно. Нельзя даже смотреть на нее дольше нескольких секунд кряду, тут же начинается мигрень. Эти разбойники — просто неясные кляксы теней. Матка же, массивная, защищенная броней, не обладала никакими характерными особенностями, за исключением омерзительной слюноточивой заостренной пасти. Иризарри не знал, есть ли у нее глаза и нужны ли они ей.

— Она может ее убить, — сказал он, — но только если доберется до ее нижней части. В противном случае нам придется ждать до тех пор, пока матка полностью развернется, и…

Он содрогнулся.

— Мне повезет, если удастся найти хоть какие-то ее останки для похорон. Итак, сейчас мы, полковник, сделаем вот что: нам надо изрядно разозлить эту тварь, чтобы дать Мангусту шанс. Или же…

Тут он подумал, что вообще-то это не входило в служебные обязанности полковника Сандерсон.

— Если вы одолжите мне пистолет, вам не обязательно здесь оставаться.

Она посмотрела на него очень яркими темными глазами, потом перевела взгляд на матку, которая медленно поводила бесформенной головой туда-сюда, пытаясь выследить Мангуста.

— Даже не мечтайте, господин Иризарри, — сухо отрезала она. — Говорите, куда целиться.

— Стрельба не может ей навредить, — предупредил Иризарри, и Сандерсон кивнула в ответ.

Хотя она не поверила, пока не выстрелила, а матка даже не заметила этого. Но Сандерсон не сдавалась. Сжав губы, она устроилась поудобней и снова выстрелила, целясь матке в лапы, как велел Иризарри. Лапы как таковые у нее уязвимыми не назовешь, зато они чувствительны — выстрел в лапы для нее гораздо серьезней, чем выстрел в голову для человека. Но, даже несмотря на это, чудовище по-прежнему полностью сосредоточилось на Мангусте, которая гоняла верещащих личинок по всей окружности логова, и, чтобы оно наконец повернуло башку к людям, пришлось пальнуть еще раза три, целясь в то же самое место поблизости от передней лапы.

Матка взвыла:

— Уаааурррргггг!

На Иризарри и Сандерсон хлынул рой крысин-подростков.

— Ох, черт! — выругался Иризарри. — Постарайтесь их не убить.

— Прошу прощения, постараться не убить — кого?

— Если мы перебьем слишком много молодняка, матка решит, что мы скорее представляем собой угрозу, чем досадную неприятность. Тогда она свернется в шар, и у нас появится шанс разделаться с ней, только когда она вновь выпрямится. А к этому времени здесь наплодится куда больше крысин.

— И вполне возможно, появится брандашмыг, — закончила Сандерсон.

Она смахнула наполовину материализовавшуюся крысину, пытавшуюся обернуться вокруг разогревшегося пистолета.

— Если мы достаточно долго простоим неподвижно, — проговорил Иризарри, — они могут высосать из нас столько тепла, что нам грозит переохлаждение. Но они не кусаются, пока маленькие. Когда-то я знавал одного чеширмена, который божился, что они питаются, забираясь в пузо матки, где лакают то, что она переваривает. Я все же надеюсь, что это неправда. Давайте, цельтесь ей в лапы.

— Будет сделано.

Иризарри не мог не признать: Сандерсон тверда как ската. Он стряхивал крысин-подростков с них обоих. Мангуст в темноте продолжаю резню, а Сандерсон, раз найдя цель, палила точно и размеренно. Она не промахивалась, не пыталась мудрить. Только сквозь зубы заметила через некоторое время:

— Знаете, батарея моего пистолета не вечна.

— Знаю, — отвечал Ириззари. — Но вы хорошо стреляете. Действенно.

— Откуда вы знаете?

— Она злится.

— Откуда вы знаете?

— По ее воплям.

Матка-крысина перешла от рыка «уооааауррррргг» к гортанным угрожающим крикам и пронзительному визге.

— Она нам грозит. Продолжайте стрелять.

— Хорошо, — кивнула Сандерсон.

Иризарри смахнул очередную парочку крысиного молодняка с ее головы. И пытался не думать, отчего взрослые крысины не явились на помощь матке, попавшей в беду? Как далеко они разбежались по станции «Кадат»? Насколько большую территорию они уже считают своими охотничьими угодьями и не пришло ли время для второй матки? Скверные вопросы. Все как один.

— Люди в последнее время не исчезали? — спросил он у Сандерсон.

Она не взглянула на него и ответила не сразу:

— Ничего такого, что выглядело бы именно как исчезновение. Так уж повелось, что население у нас на станции постоянно меняется, от властей никто не в восторге. И если честно, у меня было столько хлопот с начальницей станции, что я не уверена в достоверности информации, которой располагаю.

Хотя комиссару нелегко будет переварить услышанное, Иризарри сказал: