Мангыстауский фронт

— Ты, что ли? Давай поговорим… — Верзила моргал красными вывороченными веками. — Задавлю… Гнида, — выдавил он без всякого выражения. Медленно, сунув руки в карманы, пошел на Жалела.

Веснушчатый парень загородил ему дорогу:

— Леша, Леша! Ты что, Леша? Иди проспись! Очумел!

— Поговорить хочу, — сказал верзила, пытаясь отодвинуть парня. Но к тому уже бросились на помощь. Кто-то крякнул, что-то лопнуло, но верзилу вытащили на улицу десяток крепких рук.

— Извините… — Парень с веснушками, в разодранной у плеча рубахе тяжело дышал. — Трезвый — вроде человек. А напьется…

— Кто он такой? — брезгливо спросил Жалел.

— Строитель. Ажигаленко фамилия.

— Местный?

— Нет. С Севера, что ли. По оргнабору… Точно не знаю.

— Погреться, значит, решил, — деланно весело произнес Жалел, чтобы подбодрить девушку.

Она смотрела то на него, то на парня полными слез глазами.

— Мы его по-своему погреем, — парень дотронулся до глаза, который заметно заплывал. — Присадил все-таки, гад! Ну и здоров. — В голосе у него звучало какое-то жуткое восхищение. — А чай приходите пить, — снова напомнил он. — Ребята хорошие. В обиду не дадим…

Улыбнулся, вышел на улицу, зашагал к палаткам, двумя рядами уходящим в пустыню.

— Так вам благодарна… Прямо не знаю… Вы начальник экспедиции? — спросила девушка.

— Нет, главный геолог.

— Ваша фамилия Бестибаев?

— Правильно. Где-то мы с вами виделись?..

— Виделись? Нет. Вашу фамилию мне сказали в Алма-Ате. В министерстве. Я не представилась… — протянула худую кисть. — Тана. Гидрогеолог.

Лицо ее смягчилось, тень тревоги сбежала с него, и глаза показались необычайной красоты. Она откинула назад голову, длинные косы тяжело колыхнулись на груди.

— А-а-а, понятно… Радиограмму о вашем приезде получили. Но мы ждали вас позже…

Тана ответила как-то натянуто и не очень охотно:

— Торопилась. Отец родом из этих мест. Давно не был… В общем — приехала!

— И прекрасно! — Он не спешил отнять свою руку от ее пальцев. Они чуть-чуть дрожали.

«Где ее мог видеть? Прекрасные глаза верблюжонка. И эти косы… Где?»

— Вы учились в Алма-Ате?

— Нет. В Караганде. А потом — Москва…

— Москва? Я тоже там учился. Кажется, так давно и далеко… Наше общежитие. Кафе «Космос». Третьяковка… Какое было беззаботное время. — Жалел вздохнул. — Вернуть бы хоть недельку…

— Ой, что вы! — Тана махнула ладошкой. — Так рада, что все кончилось. Зачеты, экзамены, дипломная работа… Со школой ведь получается пятнадцать лет! Учишься, учишься, учишься… Хочется уже работать.

Она сказала это так непосредственно, искренне, так чисто смотрели ее глаза, что Жалел залюбовался: «Удивительное существо… После этого пьяного дурака… Как из другого мира…»

— Почему вы смеетесь? Я — серьезно! Хочу работать! — Тана покачала головой.

— Верю, верю, — успокоил Жалел. — Чего-чего, а работы у нас хватает. Встаем — думаем о работе. Ложимся — тоже работа из головы нейдет… — И без перехода добавил: — С водой совсем худо…

— Жаркий год. Когда ехала к вам — заметила: в высохших лужах отпечатки ледяных иголок. Значит, дождей не было ни весной, ни позже.

— Да, месяцев пять… Что же мы стоим в коридоре? Пойдемте ко мне в кабинет…

Тана отказалась:

— Будем считать, что я представилась руководству. А также местным любителям зеленого змия, — добавила она.

— Так вам же надо устроиться, — спохватился Жалел. — Сейчас отыщем коменданта и…

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Уже нашла… И ключ от комнаты получила…

— Ключ? — повторил Жалел. — Откуда? Ни одного готового дома пока нет.

Она поправила прядь волос.

— Мы же геологи. Потолок есть. Стены — тоже.

— Послушайте! — радостно спросил он. — А на практике я вас не мог встретить? У нас. На Мангышлаке?

— Никогда здесь не была. Ну, честное слово, — приложила ладонь к груди. Глаза смотрели чисто, доверчиво, открыто.

«Бывают же такие… — он не мог подобрать слово. — Очи. Да! Очи! Фантастика какая-то. Словно в душу заглядывают».

— Разрешите вас проводить тогда… До дома.

— Ни в коем случае! — Тана шагнула назад. — Приехала работать. И никого — никого! — бояться не собираюсь. До свиданья.

Лицо Жалела стало бурым.

— Извините. Не навязываюсь. Всего хорошего.

Тана легко, свободно шла пыльной улицей, помахивая портфельчиком, будто спешила на лекцию. Над палатками трещали алые флажки. Удары мяча доносились с волейбольной площадки. Сухой ветер лениво завивал за поселком песок. Тренькала домбра. А дальше, там, где столбы зноя над червонной, горящей от заката землей, — черные переплетения буровых. Они властно шагали навстречу солнцу, сливаясь с землей в одно неразделимое целое.

Жалел вернулся к себе. Снова засел за расчеты. Работа шла удивительно споро… Над чем он мучился все эти дни? Оказывается, проще пареной репы… Жалел представил перекрученные, сжатые давлением нефтяные пласты. «Они проходят так… Так… И вот так… Получается слоеный пирог. Начинка из нефти и газа. А не соляные купола, как на Эмбе. Значит?» Жалел принялся набрасывать сетку разбуривания.