Манифест Рыцаря (СИ)

Просто переломы. Просто синяки. Шрамы, летопись прошлых побед и поражений, как сожжённые пальцы. Как быстро можно привыкнуть к тому, о чём читал и грезил годами? Но он мечтал о другом. О лентах, букетах, сияющем наконечнике копья, только не о том, что его будут травить через половину Поднебесья, как беглого преступника.

На крыльце заднего двора громко гоготали путешествующие торговцы, трое местных крестьян и две шлюхи. Одна носила сиреневую ленту в волосах, другая, похоже, только подрабатывала недостойным ремеслом. Левр проигнорировал их, тяжело опускаясь на край ступени. Прежде он опасался бы оказаться один в ночи, среди придорожных нищих, пьяный, Бога ради, но всё изменилось.

Что они могли ему сделать?

— Угощайся, парень, — с сильным восточным акцентом проскрипел тот из них, что стоял ближе к юноше, — попробуй, это новый урожай; медовуха свежая, солнце ещё не растворилось…

— Мне хватит, — пробормотал Левр. — Издалека?

— Саабские выселки. Слышал?

Никогда не слышал. Он пожал плечами. Собеседнику явно было всё равно.

— Пятый месяц торгуем, — продолжил делиться он насущными переживаниями, — вернусь — потрачу всё на свадьбу. Ты женат?

— У него девка наверху, — встрял другой. Левр хмыкнул. Почему эти праздные пьянчуги всегда всё замечают?

— Ты её купил? Дороги они нынче?

Пьяная ухмылка родилась на губах, едва он представил возможное возмущение Туригутты, услышь она сам собой вырвавшийся ответ:

— Досталась в довесок, бесплатно; тратиться на такую я бы никому не посоветовал.

***

С самого утра Мотылёк развил кипучую деятельность, и от его юной бодрости Туригутта готова была проклинать собственные стареющие кости. Всё, чего хотела она, — лежать на месте не шевелясь, с месяц или около того. Но мальчик, накануне надравшийся в стельку, был свеж и улыбчив. Даже потратил час на письмо, занимавшее от силы несколько строк.

Почтовые отправления за дополнительную плату собирал ровесник Мотылька, вихрастый рыжий оболтус.

— Три гривны за поездку, — хвастался он, словно не догадываясь, что на тракте делать этого не стоит, — а всё потому, что я неграмотный и чужого не прочту.

— Кто тебе, дурень, платит, болтливому, — не выдержала Тури, — порешат по пути, и плакали письма и денежки.

— Королевскую бирку видала, тётя? — гордо продемонстрировал серебряный кулон паренёк. — Вдоль тракта любая гостиница моя, любой конь и обед… жалко, девчонок не полагается.

— Боже сохрани от тебя девчонок, — пробормотал хозяин трактира, отпуская посыльного в его путешествие.

Судя по сурово сжатым губам её Мотылька, в письме содержалось нечто важное. Туригутта пожалела в очередной раз, что читать так и не научилась. Не то что это было редкостью даже среди благородных. А уж в кочевых войсках читать умел едва ли каждый пятый. Каждый третий — если считать среди воевод. Уметь говорить, знать, когда молчать, — вот что было важно.

Она едва не прослезилась, увидев знакомые гербы на лошадиной сбруе следующего посыльного. Клематисы, южные звездоцветы, как их звали кочевники; всадник вёл происхождение из Ибера. Туригутта закрыла глаза, представляя, что за погода там теперь, как пахнет юг, откуда до её родных степей рукой подать. Две, три ночи скачки, неделя, и она могла бы быть дома, в безопасности Черноземья, где, конечно, не всегда доставало воды, но зато было пространство.

Загорье начинало действовать ей на нервы всё сильнее. Руки были скованы, но всё чаще ей казалось, что на ней ещё и ошейник с шорами, а также намордник и тяжёлая упряжь позади. Атарский тракт был многолюден, но ещё большие толпы ошивались вокруг; казалось, это одна огромная бесконечная перенаселённая улица вдоль всего плоскогорья Тиаканы.

Тиакана. Где-то совсем близко её гарнизоны — если парни до сих пор там. Тури ухватилась за эту мысль. Она была измотана, будущее оставалось неопределённым, но она всё ещё была собой. И это успокаивало. Возвращало в привычное состояние готовности.

Боевой готовности. Как в прошлом. Она попыталась подсчитать, сколько лет провела в войсках Элдойра, и потерпела неудачу.

Атарский тракт кипел жизнью. Они двигались на юго-восток.

— У меня ноги по задницу стёрты. Давай передохнём! — взмолилась Туригутта ближе к полудню. Мотылёк был упрям.

— Нет.

— Маленький, на час-другой, перерыв.

— Нет.

— У нас есть деньги. — Она обогнала его, пытливо заглядывая в лицо. — Можно было бы купить осла — не самое рыцарское животное, знаю, но мои ноги…

— Нет. Мы идём дальше.

Дождавшись, пока он прошагает мимо, она прыгнула ему на спину, закидывая скованные руки ему на шею. Манёвр удался, а он всё ещё не усвоил, как именно нужно скидывать душителей.

— Вези меня, мой благородный ишак! — возопила Тури громко на ильти. — Будь моим скакуном!

— Тебя одолел злой дух, Степная Нечисть? — огрызнулся он, безуспешно пытаясь стряхнуть её, пыхтя и изворачиваясь. — Слезь с меня!

— Прокати меня! Йе, скачи вперёд, к славе и почестям!