Манифест Рыцаря (СИ)

В качестве развлечения вдоль ристалища проносили знамёна погубленных врагов королевства с последовательным изложением обстоятельств побед войск Правителя над супостатами. С ужасом, близким к священному, Туригутта разглядела и памятное ей знамя Сувегина. Она прищурилась. Одного вида этого знамени — две башни, между которыми расцветала плетистая роза — хватило, чтобы появился горький привкус на языке.

— Сестра-мастер должна быть довольна: её заслуги мы не оставили без внимания, — вырвал воительницу из погружения в прошлое голос капитана Элдар, — вы не жалеете?

— О чём? Победах? — бездумно ответила она. Элдар фыркнул:

— О том, что не вы стоите против мастер-лорда.

— Я не спятила до такой степени и хочу быстрой смерти. Чистый удар на плахе — против расчленения при толпе руками Тьори Кнута?

И в общем, уравнение и его решение были ей заранее известны. Вмешался Мотылёк, и сразу равновесие нарушилось. Горечь во рту усилилась.

Наконец, представление приблизилось к кульминационному моменту. Тури подалась вперёд. Элдар остался недвижим. В центре перед взорами зрителей явились поединщики.

Ни на одном из них не было никаких доспехов; конечно, мастер-лорд Оттьяр явился в полном воинском облачении, церемониальном костюме и при поясе. Красивый, холодный и ещё более надменный, чем его запомнила Тури, он почти мгновенно привлёк внимание немногочисленных, но разряженных дам. Вуалей почти не было видно — одна-две, и те принадлежали воительницам. Женщины Тиаканы предпочитали открытые лица.

Восторг, отразившийся на большинстве из них при появлении Оттьяра, сменился исступленным томлением, стоило показаться Мотыльку. Против воли Тури оглядела присутствующих женщин с чувством лёгкого превосходства. Желчной, отравленной, изломанной гордости. Он собирается умереть ради меня. Юноша, прекрасный, как рассвет весны.

Несмотря на пронизывающий ветер Предгорий, кроме кафтана, штанов и лёгких сапог, на нём ничего не было. Разве что в воинский хвост вплетённое павлинье перо, что не осталось незамеченным.

— Заткнитесь, — заранее прошипела Тури сквозь зубы в ответ на молчаливое выражение забавы на лице капитана.

— Могло быть хуже, — задумчиво ответил Элдар, почёсывая кончик своего длинного носа, — гораздо. Например, он мог прицепить куда-нибудь на пояс лисий хвост. О, но это выглядело бы как добытый трофей, вы не находите?

***

Ристалище в Мелтагроте было серым. Или белым. Или прозрачным и невесомым — Левр на самом деле не помнил. Всё, что он знал, так это то, что турнир в Мелтагроте был тысячу лет назад, и за время, минувшее с той поры, он постарел в тысячу тысяч раз.

И ристалище в Исмей — ни парадных труб, ни музыкантов, ни жонглёров и представлений циркачей — Левр запомнил лучше, чем ему хотелось бы. Воспалённый страхом ум подмечал все детали, вплетал их в картину, узел за узлом укладывал в память: сколоченные наспех грубые лавки, кое-как расставленные жаровни, радостные, хоть и мёрзнущие на ветру разносчики горячей снеди, спешащие вдоль рядов.

В сером платье, с золотыми цепями на запястьях, как заточённая прекрасная принцесса, Туригутта рядом с капитаном Элдар.

А точно между ним и Туригуттой, словно сошедший со старинных гравюр, замер в опасливо-небрежной стойке мастер-лорд Оттьяр.

Церемонные приветствия закончились. Постепенно затихали переругивания торговцев и разговоры зрителей. Левр изыскивал силы сделать ещё хотя бы один шаг — странно, ведь на нём не было тяжёлых доспехов, — когда Оттьяр заговорил.

— Когда Бог хочет смерти перепёлке, она сама летит к силкам. Ужели за двадцать лет жизнь так опротивела тебе, юноша?

Левр молчал.

— Знаешь, как называется то, что ты устроил, мальчик? — негромко произнёс Оттьяр, наклоняя голову и перевешивая меч через плечо: лёгкий, уверенный жест, призванный продемонстрировать, как силён мастер. — Я не уверен, что знаю подходящее слово. Может, ты подскажешь? Как называется весь этот беспорядок, завязанный на кодексах, рыцарской чести и безумной лжи, имеющий целью лишь одно — впечатлить не первой свежести потаскушку со званием?

Левр не отвечал. Он знал, жизнь много раз убеждала его, что разговорчивый противник отвлекает внимание. Он даже не выискивал ответы, не подбирал выражения для них. Хотя и не мог не запоминать то, что слышал.

— У тебя есть родственники, мальчик из Лияри? Я спрашиваю на всякий случай. Потому что я убью тебя, и ты, когда умрёшь, станешь последним в своём доме. Последним. Предпоследнего убила вот эта женщина и её командир, кстати. Ты же знаешь? Она сказала тебе?

Вольность его движений выдавала многолетнюю практику, готовность сражаться и воевать в любой обстановке. Рост, осанка, поступь — не школьная, полевая; движения отточены не тренировками, а битвами, в которых ему довелось выжить. Такими же, в которых побывала Туригутта.

Ещё не успев сориентироваться, не до конца поняв, чего ждать, Левр поднял руку с мечом, встретив первый ленивый, неторопливый удар, близкий гипнотизирующий взгляд мастер-лорда. И услышал шипение гневного ужаса со стороны Туригутты.