Маниту

— Что мне нечего беспокоиться. Но — одновременно — им почему-то очень важно это вырезать.

Я улыбнулся.

— А какова здесь моя роль?

— Моя тетя была у вас раз или два. Ее фамилия Карманн. Я живу у нее. Она не знает, что я у вас, но она всегда мне вас хвалила, поэтому я подумала, что, может, можно попробовать и мне.

Что ж, приятно было услышать, что мои оккультные услуги ценились. Миссис Карманн была милейшей пожилой дамой, верящей, что ее покойный муж постоянно пытается завязать с ней контакт откуда-то из мира духов. Она приходила ко мне два или три раза в месяц, как только милейший покойный мистер Карманн присылал ей весточку из-за гробовой доски. Это случалось в снах, как она мне всегда говорила. Она слышала, как он шепчет ей что-то на неизвестном языке посреди ночи. Это было для нее сигналом направить свои стопы на Десятую аллею и оставить у меня немного денег. Великолепная клиентка.

— Хотите, чтобы я раскинул карты? — предложил я, приподнимая при этом одну из моих демонически изогнутых бровей.

Карен Тэнди покачала головой. Она казалась более серьезной и печальной, чем кто бы то ни было из моих клиентов. Я надеялся, что она не попросит меня о чем-то, что требовало бы истинных оккультных способностей.

— Дело в снах, мистер Эрскин. С тех пор, как эта опухоль начала расти, у меня появились ужасные сны. В первую ночь я думала, что это обычный кошмар, но потом еженощно мне снилось то же самое, все более выразительно. Я даже не уверена, хочу ли ложиться спать сегодня. Знаю, что это снова мне приснится, еще более выразительно и еще более страшно.

Я задумчиво почесал кончик носа. Есть у меня такая привычка. Некоторые люди в задумчивости почесывают голову и получают чесотку. Я же тискаю свой нюхательный агрегат.

— У многих людей бывают повторяющиеся сны, мисс Тэнди. Обычно они означают, что их обладателей беспокоит то же самое. Не думаю, чтобы у вас была причина так переживать.

Она всматривалась в меня своими огромными, глубокими, шоколадно-коричневыми глазами.

— Это не тот тип сна, мистер Эрскин. Он слишком реален. В обычном сне вы чувствуете, что все происходит внутри вашего ума. Но этот кажется мне происходящим везде, в моем мозгу и вне меня.

— Ну, что ж, — сказал я. — Может, вы расскажете мне этот ваш сон.

— Он всегда начинается одинаково. Мне снится, что я стою на каком-то острове. Зима, дует ледяной ветер. Я чувствую этот ветер, хотя окна моей спальни всегда заперты. Вокруг ночь, тучи скрывают луну. На определенном расстоянии, за деревьями, я вижу реку; хотя, возможно, это даже море. Она блестит в свете луны. Я оглядываюсь и вижу поблизости ряд темных домов. Они мне кажутся деревней, родом примитивного поселения. По существу, я знаю, что это деревня. Но мне кажется, что поблизости никого нет. Затем я иду по траве в сторону реки. Я знаю дорогу. Чувствую, что всю жизнь живу на этом удивительном острове. Чувствую, что я перепугана, но одновременно знаю, что во мне есть определенная скрытая мощь и что, вероятнее всего, я смогу победить страх. Я боюсь неизведанного — того, чего не понимаю. Я дохожу до реки и останавливаюсь на песке. Все еще очень холодно. Я смотрю на воду и вижу темный парусник, пришвартованный у берега. В моем сне нет ничего такого, что внушало бы мне, что это не совсем обычный парусник, но он наполняет меня ужасом. Он мне кажется чуждым, неизвестным, как если бы он был летающей тарелкой с другой планеты. Я стою на пляже долгое время, пока, наконец, не вижу маленькую лодку, которая отделяется от корабля и плывет к берегу. Я не могу разглядеть, кто на веслах. Бросаюсь бежать назад, в деревню, вхожу в один из домов. Он мне кажется знакомым. Я знаю, что здесь уже была. Собственно, я уже почти верю, что это мой дом. У меня отчаянное чувство, будто мне необходимо что-то сделать. Вокруг удивительно пахнет — травы, благовония или что-то такое. Я не очень хорошо знаю что, но я должна что-то сделать.

Это как-то связано с ужасающими людьми в лодке, с этим темным парусником. Страх нарастает во мне, пока я с трудом не начинаю мыслить. Что-то должно прийти с этого корабля, и приход этот будет иметь страшные последствия. В паруснике есть что-то чужое, что-то магическое и могучее. Меня охватывает отчаяние. Тогда я просыпаюсь.

Рассказывая, она чуть не рвала пальцами носовой платочек. Ее голос был тих и спокоен, но полон почти болезненной уверенности, и это наполняло меня беспокойством. Я смотрел, как она говорит, и мне казалось, она верит: то, что ей приснилось, случилось на самом деле.

Я снял шапочку «Грин Бей Пакере», которая при этих обстоятельствах показалась мне нелепой.

— Это необычный сон, мисс Тэнди. Разве он всегда такой же, до мельчайших деталей?

— Полностью. Всегда одно и то же. Всегда я чувствую страх перед тем, что надвигается с корабля.

— Гммм, вы говорите, что это парусник. Какая-то яхта или что-то иное?

Она покачала головой.

— Это не яхта. Скорее галеон. Знаете, три мачты и множество такелажа.

Я дернул себя за кончик носа и начал интенсивно думать.