Манюня

-У вас бы вывалились кишки,- в сердцах бросила через плечо баба Роза. Она стояла к нам спиной и месила тесто, лопатки остервенело ходили под её цветастым платьем, - у вас бы вывалились кишки и всю жизнь мотались между ногами!

Мы притихли.

-Хорошо, что мы просто говнюки, - шепнула я Мане с облегчением.

-Ага, - выдохнула она,- было бы хуже, если бы у нас между ногами всю жизнь мотались кишки!

ПыСы: Спешу вас успокоить, вошки у нас не обнаружились. Правда, на этот раз. Мы таки обовшивели через полгода, и Ба, отодвинув могучей рукой наших родителей (не вмешивайтесь, я сама справлюсь), решила вопрос наирадикальнейшим образом.

Каким? Обязательно расскажу.

13 Манюня учится быть настоящей женщиной

Дядя Миша, как истинный сын своей матери, периодически выкидывал фортели, пытаясь отстоять себе кусочек независимости. Ба, как истинная Ба, одной левой гасила все попытки сына вырваться из-под её тотального контроля. «В этом доме я господин»,- любила повторять она.

В целом борьба дяди Миши с Ба напоминала противостояние между центром и мятежной провинцией. Провинция периодически поднимала плохо организованные и зачастую бестолковые восстания, а центр с особым удовольствием топил эти восстания в крови.

Любая Конвенция по правам человека прекращала действовать прямо на пороге дома Ба. Ибо только Ба устанавливала те рамки, в пределах которых члены её семьи строили свою счастливую жизнь.

-Ба была тираном?- спросите вы.

-Конечно нет,- смалодушничаю я.

Но дядимишина неуёмная душа не прекращала алкать свободы. И он, отстаивая своё право на личную жизнь, мстительно заводил связи «на стороне», а в особо критические для своей непокорной натуры дни имел наглость не приходить домой ночевать. Скандал, который неминуемо закатывала Ба, мощью энергетического выброса легко мог заменить распад уранового ядра.

-Вот этими руками,- кричала Ба,- вот этими руками, сына, я тебе родила! Вот этими многострадальными руками я ежеминутно подмывала твою попу, а какал и писал ты, скажу я тебе, как проклятый! Да и ел, как прорва! Вот этими руками с утра и до ночи, не разгибая спины, я стирала твои пелёнки-распашонки. Под каким девизом прошла вся моя жизнь, спрашиваю я тебя? Под девизом «накорми-обстирай-выучи сына»! А чем ты мне за это платишь? Чёрной неблагодарностью, вот чем!

В один из таких злосчастных дней мы с Маней как раз играли у неё во дворе. Буквально накануне нам подарили большой набор игрушечной посуды, и сейчас мы были заняты тем, что готовили из сподручных средств обед на большое кукольное семейство. Маня увлечённо шинковала огромный лист лопуха, а я крошила в труху полено.

-Ты пойми,- объяснила мне Манька,- чем мельче покрошить полено, тем больше труха будет напоминать муку.

-А что мы потом с этой трух… мукой будем делать?

-Ты измельчай, а мы там придумаем, что с нею делать,- воинственно шмыгнула Манька, и вдруг предостерегающе подняла вверх указательный палец - ш-ш-ш-ш.

Я навострила уши. «Вннннн, кха-кха»,- донеслось издали знакомое кряхтение Васи. Мы с Маней горестно вздохнули – дядя Миша возвращался с очередного места восстания на свою верную погибель.

-Авось сегодня пронесёт?- пискнула я, впрочем, без особой надежды.

-Не пронесёт! Знаешь какое с утра было выражение лица у Ба?

-Какое?

-А вот какое,- Маня насупила брови, собрала губы в куриную жопку, прищурила один глаз и встала руки в боки.

Я прыснула – уж очень смешно моя подруга передразнила Ба.

Когда Вася въехал на задний двор, мы почему-то спрятались за большим тутовым деревом. Видеть, как дядя Миша понуро идёт к дому, было выше наших сил. Вылезли мы из-за ствола дерева только тогда, когда хлопнула входная дверь.

Скоро скандал в доме стал набирать обороты. Сначала до нас долетали отдельные фразы, а потом Ба подключила тяжёлую артиллерию.

-А потом ты, небось, пришёл и поцеловал Маню, фу!- кричала она.

-Мам, я тебя умоляю! При чём здесь это?

-При том!- захлёбывалась Ба,- сначала этими губами ты не пойми кого целовал, а потом полез к своему ребенку! Тьфу на тебя!

-Ну что ты такое говоришь!

-Говорю как есть,- топала ногами Ба,- и не родился ещё на планете Земля человек, который бы мог убедить меня в обратном!

-Да легче удавиться, чем переубедить тебя,- крикнул дядя Миша, и выскочил на веранду.

Мы с Маней дружно обернулись в его сторону. На дядю Мишу жалко было смотреть – выражение лица растерянное, между бровями пролегла глубокая морщинка.

Он поймал наши с Маней сочувствующие взгляды и натужно улыбнулся:

-Здарасьти, дядьмиш,- пискнула я.

-Здрасьти, пап,- отложила лист лопуха Манька,- ну что, получил своё?

Дядя Миша открыл рот, чтобы выговорить Маньке, но потом передумал и махнул рукой.

-Пойду, поковыряюсь в Васе,- сказал.

Преданный Вася терпеливо дожидался своего хозяина на заднем дворе. И уже издали, при виде его понурого силуэта, заботливо взбил подушку на сиденье водителя.

-Одни беды от этих баб,- вздыхал про себя Вася, скрипя шарнирами и карданными валами,- зачем они хозяину? Да и что с них взять - волос длинный, ум короткий.

-Женщины, что с них взять,- буркнул себе под нос дядя Миша, открывая капот Васи.