Манолито-очкарик (др.перевод)

- Каталина, – продолжил дедуля со своего депутатско-конгрессменского стула, – ни слова

больше.

Когда мама ушла на кухню, чтобы прибраться, дедуля с таинственным видом попросил у

меня побольше фломастеров. Я пошел за портфелем и дал деду то, что он просил. Так же загадочно дедуля подмигнул мне и вышел за дверь, ничего не объясняя.

По-прежнему сидя на диване, я умирал от любопытства. Больше выдержать я не мог,

встал и также тихо, как дедуля, незаметно выскользнул за дверь. Увидев то, что увидел, я не мог поверить своим глазам. С тобой произошло бы то же самое. Мой дедуля рисовал фломастерами еще три полосы с третьего до четвертого этажа. Я очень быстро подкрался к нему и прошептал:

- Дедуля.

- Черт возьми, Манолито, ты меня напугал, я чуть не умер, – признался дедуля. Мы тихо

перешептывались, так же, как шепчемся, лежа в кровати.

- Дедуля, что ты делаешь?

- Я собираюсь нарисовать полоски до четвертого этажа. Так никто не сможет обвинить в

этом тебя. С тем же успехом они могут обвинять и тех, кто живет на четвертом этаже. Сколько бы тебя ни обвиняли, ты упорно все отрицай. А теперь ступай домой.

Суперпростатик снова принялся действовать. Я вошел в квартиру, но где-то минут через

пять мы услышали вопли, доносившиеся с лестничной клетки. Мама, Дуралей и я вышли на лестницу. Со второго этажа поднялась Луиса, и кто-то, кого я не знаю, как зовут, спустился с пятого.

- Да что же это такое? Я открываю дверь, и что я вижу? Дон Николас фломастерами

рисует полоски рядом с моей дверью. Разве я могу это терпеть? Конечно же, нет! И как только вы могли до этого дойти?!

Тут до соседей стало доходить, что известные тебе полосы тянулись по всей лестнице.

Мама молчала, а когда моя мама молчит, это значит, что Земля перестала вращаться вокруг Солнца, это доказано. Слово взяла Луиса:

- Дон Николас, это позволительно ребенку, такому, как Манолито, но, предосудительно

заниматься этим такому пожилому человеку, как Вы.

Думаю, это был удобный для меня случай сказать, что это сделал я, но дедуля меня

опередил:

- Дамы и господа, – произнес дедуля голосом умирающего. Так говорят актеры в фильмах,

когда умирают. – Думаю, я вот-вот потеряю сознание, у меня кружится голова.

Мама подхватила деда под руки, и они вдвоем вошли в квартиру. Соседи молчали, не

зная, что сказать друг другу. Луиса, которой всегда нужно было растопить лед в отношениях, тут же поставила диагноз:

- Это от недостатка кровоснабжения мозга. Мой дед тоже начал делать глупости от

недостатка кровоснабжения, а через три с половиной месяца помер.

Теперь зарыдал я. Луиса обняла меня и прижала к себе, вытирая мне слезы руками. Ее

руки пахли чесноком. В доме Луисы всё едят с чесноком, вплоть до десерта. Я видел это своими собственными очками.

Тот, с четвертого этажа не знал, куда ему деться, потому что теперь все считали, что

плохо кричать на деда с недостаточным кровоснабжением.

Из квартиры вышла мама, высвободила меня из рук Луисы и обняла. Руки моей мамы

пахли средством “Прил-лимон”, которое используется у нас дома для посудомоечной машины.

- Я не хотела, чтобы кто-нибудь это знал, – сказала мама, – но… у моего отца старческое

слабоумие, поэтому он и разрисовал лестницу, потеряв голову. Мы заплатим, сколько нужно.

- Никоим образом, – сказала Луиса, – в конце концов, эти полосы никому не мешают.

Нужно быть милосердными по отношению к несчастным старичкам, которые скоро покинут нашу планету Земля.

У меня появились чертики в глазах – узнать, что твой дед – сумасшедший старик,

которому жить-то осталось всего три с половиной месяца – это слишком жестоко для такого внука, как я.

Все попрощались с нами довольно уныло, выразив нам соболезнования. Тот, с четвертого

этажа, сразу превратился в убийцу стариков и ушел к себе в квартиру, а мы вернулись к себе.

Я стоял в уголке и смотрел, что делал дедуля. Он спокойно размачивал черствый пончик в стакане с молоком.

Ему всегда нравилось все черствое, ну, хлеб там или булки, чтобы размачивать их в

молоке с сахаром. Он называет это “забавной похлебкой”. Мой бедненький дедуля вдруг показался мне таким странным: он был не совсем нормальным, потому что всегда предпочитал черствые булки, позавчерашний хлеб и всегда искал в холодильнике остатки вчерашней еды. Мама всегда говорит: “В моем доме никогда не выбрасывают еду в мусорное ведро, дед берет это на себя. Его можно использовать в качестве помойки”.

Мне очень-очень жаль, что дедуля сумасшедший, правда. Мне жалко и страшно – а вдруг

он нападет на меня вечером, в сумерках? Наступил вечер, а потом и ночь. Все так нелегко, когда ты должен ложиться спать с сумасшедшим дедом, но для всех это не имело никакого значения. Отец, как всегда, ворчал из-за ужина:

- Опять свекольная ботва, опять подножный корм. Каталина, ты хочешь меня убить? Ну,

надоело же!

Дуралей, как всегда, смеялся над глупостями деда, не понимая, что это были не простые

дурачества, а помешательство из-за недостаточного кровоснабжения мозга. Когда мама мыла мне ноги перед тем, как уложить спать, я спросил ее, могу ли я спать с Дуралеем.