Мантикора и Дракон. Эпизод II

Убрав кончик хвоста шур’шуна от своего лица, Хаос ласково погладил фамильяра за ушками, аккуратно вытащив когти из ткани брюк. Недовольно поворчав, из чистой вредности, Шуршик потоптался на коленях хозяина и свернулся в клубок, свесив кончик хвоста и спрятав мордочку под лапы. При этом одно ухо он прижал, второе же осталось стоять торчком, как будто магическое создание внимательно следило за происходящим, ничего не упуская из вида. Мурлыкать он не перестал, наслаждаясь почёсыванием.

– Ой, какая прелесть. – К Хаосу подошла одна из Древних, на несколько рангов ниже его. Кто-то из молодых, да ранних.

Хаос окинул оценивающим взглядом женскую фигуру, мысленно поморщившись. Никакой силы, нулевое влияние генома на потомков, зато амбиций… Впрочем, последнее как раз и не удивляло.

– Вы о ком, дорогая? – Вежливо улыбнувшись, стихий приготовился к выслушиванию комплиментов в свой адрес.

– Ваше животное. Такой милый зверёк…

«Милый» зверёк приоткрыл один глаз и широко зевнул, демонстрируя набор мелких, острых как бритва зубов, недвусмысленно намекая, что готов при необходимости пустить их в дело. Трогать Шуршика мог только его владелец, ну, или близкие родственники. Смотря какое у шур’шуна настроение.

– Ой, какая прелесть! – с ещё большим восторгом и придыханием воскликнула девица, протягивая руку, чтобы потрепать зверька.

Крик переполошил всё честное собрание, однако, увидев причину воплей, Древние вернулись к неспешному обсуждению своих дел.

– Шуршик, – укоризненно протянул Хаос, стараясь не расхохотаться.

Любимец повернулся вокруг своей оси и, поставив лапки на грудь мужчины, преданно заглянул к нему в глаза. У самого же Шуршика они были золотисто-зелёного цвета.

– Ня? – мурлыкнул шур’шун, потёршись мордочкой о подбородок хозяина. – Ня-а-а?

– Ня, – машинально откликнулся стихий, запуская пальцы в длинную шёрстку. – И в кого ты такая вредность?..

Хитро прищурившись, Шуршик загадочно промолчал, снова свернувшись в клубок на его коленях и игнорируя всё ещё прыгавшую вокруг их кресла девицу, трясшую пострадавшей конечностью.

– Оно меня укусило! – наконец остановившись перед стихием, возмущённо пропыхтела девушка, сунув ему под нос покрасневший и начавший опухать палец.

– «Оно» сейчас ещё и за что-нибудь другое укусит, – спокойно откликнулся Хаос, невольно сжав пальцы и не давая возможности Шуршику поквитаться с настырной приставалой.

Шур’шун едва слышно зарычал, вздыбив шёрстку на загривке и вдоль всего позвоночника.

Посверлив парочку злым взглядом, девчонка презрительно фыркнула и удалилась. Любимец щёлкнул зубами, демонстрируя весьма недвусмысленные намерения в отношении определённой части тела нахалки. Заметив это, Хаос снова начал поглаживать чувствительные местечки за ушами любимца, спускаясь ниже, к основаниям тонких крыльев, сейчас спрятанных в специальных кожистых складках вдоль позвоночника. Мужчина не сомневался, что его фамильяр уже обдумывает планы мести в отношении возмутительницы спокойствия, шур’шуны были разумны и обладали достаточно развитыми умственными способностями, не говоря уж о природной вредности и мстительности. Как это у него получилось, Хаос сам не особо понимал, но результат ему определённо нравился.

Он уже успел снова заскучать и начать подстраивать мелкие пакости в духе малолетнего шалопая, когда резко потемнело и подул холодный северный ветер. Вместе с этим раздался зловещий гогот, пробирающий до костей. Яркая алая вспышка – и посреди зала стоит миниатюрная девица с ирокезом ядовито-розового цвета, с несколькими кольцами в проколотых ушах, с ярким макияжем и в минимуме одежды на тонком, худеньком тельце. Сегодня Судьба решила довести до инфаркта самую слабонервную часть собравшихся, тех, кто никогда не видел и не знает, что за зверь такой – Судьба.

– Трепещите, смертные, – громовой голос прокатился по залу. – Ибо сюда явился тот, кто вправе карать вас или миловать!

– Опять, – устало вздохнул Хаос.

Склонность к эпатажу за его «маман» водилась всегда. Она упивалась тем впечатлением, которое производила своими выходками, и откровенно издевалась над окружающими. Хотя, когда надо было, Судьба становилась серьёзной и совершенно адекватной, словно снимала надоевшую за века маску вечной ненормальной.

Древние молча слушали пропитанную пафосом и самовосхвалением речь женщины. Однако никак не реагировали, лишь периодически кто-то издавал сдавленный смешок. Складывалось впечатление, что они ждут, кто же остановит этот поток словоизлияний. И какое-то шестое чувство подсказывало стихию, кто этот смертник…

– Кхм. – Прокашлявшись, Хемль опередил открывшего было рот мужчину, приоткрыл глаза и смерил вновь прибывшую коллегу хмурым взглядом. – Фати, милочка, хватит распаляться. Мы ждали только тебя, чтобы начать собрание. Ты не считаешь, что это перебор?