Мантык-истребитель тигров

Что только было силы пустились мы бежать на крик, немного нагнувшись, чтобы не быть замеченными. Подбежав к месту боя, мы легли поперек вала и стали понемногу поднимать головы. Нам представилась интересная картина: тигр грыз кабана, кабан сажал на клыки тигра. Кабан очень ловко увертывался и, видимо, старался вырваться из могучих когтей кровожадного врага, но не мог; они не раз становились на дыбы; кабан все норовил дать стречка, но тигр наконец схватил его левой лапой за голову около ушей, а правой — за спину и начал грызть затылок; таким образом, кабану было невозможно пустить в ход клыки, все усилия его вырваться были напрасны, и сражение, видимо, было им окончательно проиграно. Рев тигра и визг кабана были ужасны. Усиливаясь вырваться, кабан возил на себе тигра кругом, и камыш на этом месте был совершенно притоптан. Клочья щетины и мяса, вырываемые из шеи кабана пастью тигра, летели во все стороны; весь камыш был окрашен кровью. Кабан изнемог, стал возиться все тише и тише и наконец упал. Тигр прогрыз ему шею и позвоночный столб, так что голова совсем отделилась от туловища. Умаялся и тигр: он лег на брюхо около окровавленного трупа своего противника, высунул язык и усиленно дышал.

«Так вот ты где, приятель, предмет наших поисков!» — подумал я и подал знак Мантыку. Осторожно положили мы стволы на вал, прицелились, я щелкнул языком — условленный знак — и два выстрела раздались, как один. Когда рассеялся дым, мы увидели тигра, трепещущего на месте в предсмертной агонии. Одна пуля пронзила голову, другая вошла через переднюю лапатку. Можно было поручиться, что тигр не слыхал наших выстрелов. Тигр и кабан были привезены в форт.

— Тот ли это тигр, который съел Плюснина? — спросил я Мантыка, улыбаясь.

— Разве тот тавреный был? Если не поверит комендант, пусть справится.

V. СМЕРТЬ МАНТЫКА

Постоянные, почти беспрерывные охоты имели следствием то, что звери в окрестностях Раима стали редки и приходилось ездить на охоту за сотни верст. Свиньи удалились в непочатые еще камыши в устьях Куван-Дарьи и Джаман-Дарьи и в верховья Сыра, к Ак-Мечети, в 1853 году взятой штурмом и переименованной в форт Перовский. Тигры, неизменные спутники свиней, последовали за ними. В 1856 году, в котором я по обстоятельствам службы навсегда оставил Сыр-Дарью, охота на свиней и тигров была здесь уже редкостью.

Судьба забросила меня в Грузию — «прекрасный, пышный край земли». Мантык в 1858 году состоял в числе чинов гарнизона в форте Перовском и по-прежнему не изменял своей страсти, чуть не живя в степях и камышах. Я пропускаю несколько охот, в которых Мантык вступал в единоборство г тиграми и клал их мертвыми; о некоторых из этих охот я не имею достаточных сведений, о других, более замечательных, было уже мною рассказано в «Северной пчеле» (1859 год, № 192) и Гр. И-евым в «Русском инвалиде» (1858 год, № 21).

В 1858 году в ноябре месяце в форте Перовском выпал первый снег. Мантык после двенадцати геройски убитых им тигров собирался искать тринадцатого. А слухи были, что тигры сильно пошаливают, то где-нибудь коровку задушат, то барашка унесут. Но в темных частых камышах отыскать тигра без следов было столько же трудно, сколько и опасно: не зная, где тигр, легко попасть к нему в когти. Понятно, насколько обрадовал Мантыка выпавший снег. В тот же день, поутру, прискакали в форт два киргиза и потребовали, чтоб их допустили к коменданту. По поспешности и настойчивому требованию киргизов было заметно, что случилось что-то необычное, — и их повели к начальнику форта. Через пятнадцать минут к последнему позвали Мантыка, от которого все узнали следующие вести.

В камышах озера Кутан расположился на зимовку аул, в котором находились и кибитки прискакавших киргизов. Жена одного из них, беременная в последнем периоде, пошла рано поутру рубить камыш на дрова. Киргизы ближний к кибиткам камыш не вырубают на дрова, а берегут как защиту от буранов и ветров, поэтому за дровами ходят дальше; здесь напал на нее тигр, разорвал у нее живот в тряпки и съел восьмимесячного ребенка со всеми внутренностями матери. Тигр съел бы ее всю, но вслед за нею шла, тоже за дровами, другая женщина, меньшая ее сноха; услыхав рев напавшего тигра и отчаянный крик его жертвы, она тотчас побежала назад и рассказала об этом киргизам, которые с топорами и мотыгами отогнали зверя.