Мантык-истребитель тигров

Прискакавшим киргизам было приказано выследить зверя, а батальон выдвинуть к «перевязочному пункту»… Здесь, во избежание случившейся накануне путаницы, кружком охотников был выработан план облавы, причем киргизы — с их юртами были забракованы, распоряжения вверялись известным, дельным охотникам, предусмотрены и определены все мелочи. Теперь местность была хорошо нам известна и в успехе трудно было сомневаться, но ничему не было суждено сбыться. Часов в двенадцать приехали из камышей киргизы и сообщили, что выслеженный ими тигр не хотел залечь в камышах, а ходил взад и вперед и наконец, выйдя на сухую поляну близ ак-курганской тропы, где следов не было видно, куда-то скрылся. Все это происходило против нас в какой-нибудь полуверсте, тем не менее для проверки киргизских сведений никто из охотников не был послан, не сделано попытки устроить ходовую облаву с выжиганием более густых зарослей и прочее. По выслушании киргизских донесений было приказано батальону отступить в лагерь, а мергеням устроить к ночи засаду близ убитой коровы.

Когда приказано было вместо облав ограничиться засадами, я, не рассчитывая в эту ночь на успешность одной засады близ убитой коровы, настаивал на устройстве нескольких, разбросав их в разных местах камышей. Расчет был тот, что звери, выйдя ночью из своих логовищ, могут наткнуться на какую-либо засаду и попробовать или штуцерных или винтовочных пуль… План мой на этот раз не был принят, а категорически было приказано ограничиться одной засадой; принято было только одно, чтобы в засаду во избежание излишней горячки не пускать более четырех человек. По моему мнению, для подобных засад совершенно достаточно двоих охотников (а самое лучшее одного), из которых один предназначается собственно для стрельбы по зверю, требующей аккуратности и полнейшего хладнокровия, а другой служит резервом на случай, если зверь не будет убит сразу или даже бросится на засаду. Я много раз испытал, что значит подкрадываться или подкарауливать в компании, а потом стрелять всем вместе: обыкновенно таких пуделей отгрохаешь, что любо-дорого…

Перед вечером были вызваны желающие участвовать в засаде, которых набралось более десяти человек (солдат не вызывали); при этом было высказано почти единогласное требование, чтобы в засаду были посланы по выбору самые опытные охотники, по и эго не принято, а приказано бросить жребий. В числе счастливцев или, пожалуй будет вернее, несчастливцев оказался и я. Не ред отъездом к четырем указанным жребием охотникам присоединился еще пятый, по протекции, а затем захвачены с собой, уж не помню зачем, два мергеня, впрочем, без принадлежавших им смертоносных фитильных мултуков… Перед закатом солнца мы отправились.

Устроенная киргизами засада оказалась порядочной чепухой. Около того места, где была раньше привязана и задавлена зверем корова, киргизы вырыли яму аршина в три длиной, в два шириной и в полтора глубиной. Поверх ямы положены толстые слеги, на них в два ряда терега от юрты, заложенные сверху частью пластами дерна, частью засыпанные соломой и осокой. Яма была вырыта как раз наверху небольшой возвышенности, имеющей слабую покатость к линии камышей, стоящих шагах в сорока. Пользуясь покатостью, киргизы устроили в эту сторону несколько амбразурок для стрельбы из наложенных пластов дерна; покатость против них была немного раскопана, так что они оказались в стенке четверти в две вышиной и аршина в три длиной и вид-мелись со стороны довольно отчетливо. Все это замаскировано было крайне плохо, почему нужно было рассчитывать только на особую смелость и беззаботность зверя, чтобы он решился подойти к подобному сооружению, не исследовав предварительно местности. Против амбразурок, шагах в пятнадцати, была положена задавленная корова, задняя левая ляжка у которой была съедена вместе с толстой бедренной костью; около мертвой коровы была привязана для чего-то еще живая…

Мы расположились в засаде довольно недурно, добросовестно просидели ночь, но без всякого результата. Да и трудно было ожидать чего-либо. По осмотре коровы оказалось, что у нее съедено много мяса, следовательно, зверь наелся досыта, до отвалу, как говорится, а в таких случаях он никогда не приходит к своей добыче в следующую ночь, а всегда через ночь. Так оно и случилось.