Манускрипт, найденный в бутылке

Манускриптъ, найденный въ бутылкѣ

Qui n'а plus qu'un moment à vivre

N'а plus rien а dissimuler.

Кому осталось жить одно мгновенье,

Тому ужь нечего скрывать.

Quinault — Atys.

О моей родинѣ и о моей семьѣ мнѣ почти нечего сказать. Постоянныя злополучія и томительные годы отторгнули меня отъ одной, и сдѣлали чужимъ для другой. Родовое богатство дало мнѣ возможность получить воспитаніе незаурядное, а созерцательный характеръ моего ума помогъ мнѣ систематизировать запасъ знаній, который скопился у меня очень рано, благодаря неустаннымъ занятіямъ. Больше всего мнѣ доставляли наслажденія произведенія Германскихъ философовъ; не въ силу неумѣстнаго преклоненія передъ ихъ краснорѣчивымъ безуміемъ, но въ силу той легкости, съ которой мое строгое мышленіе позволяло мнѣ открывать ихъ ошибки. Меня часто упрекали въ сухости моего ума; недостатокъ воображенія постоянно вмѣнялся мнѣ въ особенную вину; и Пирропизмъ моихъ сужденій всегда обращалъ на меня большое вниманіе. Дѣйствительно, сильная склонность къ физической философіи, я боюсь, отмѣтила мой умъ весьма распространенной ошибкой нашего вѣка — я разумѣю манеру подчинять принципамъ этой науки даже такія обстоятельства, которыя наименѣе дають на это право. Вообще говоря, нѣтъ человѣка менѣе меня способнаго выйти изъ строгихъ предѣловъ истины и увлечься блуждающими огнями суевѣрія. Я счелъ нужнымъ предпослать эти строки, потому что иначе мой невѣроятный разсказъ сталъ бы разсматриваться скорѣе какъ бредъ безумной фантазіи, нежели какъ положительный опытъ ума, для котораго игра воображенія всегда была мертвой буквой.

Послѣ нѣсколькихъ лѣтъ, проведенныхъ въ скитаніяхъ по чужимъ краямъ, я отплылъ въ 18- году отъ Батавіи, изъ гавани, находящейся на богатомъ и очень населенномъ островѣ Явѣ — держа путь къ Архипелагу Зондскихъ острововъ. Я отправлялся, какъ пассажиръ — не имѣя къ этому никакой иной побудительной причины, кромѣ нервнаго безпокойства, которое преслѣдовало меня, какъ злой духъ.

Наше судно представляло изъ себя очень солидный корабль, приблизительно въ четыреста тоннъ, скрѣпленный мѣдными склепками, и выстроенный изъ Малабарскаго тика въ Бомбеѣ. Судно было нагружено хлопчатой бумагой и масломъ, съ Лакединскихъ острововъ. Кромѣ того, въ грузѣ были кокосовыя охлопья, кокосовые орѣхи, тростниковый сахаръ, и нѣсколько ящиковъ съ опіумомъ. Нагрузка была сдѣлана неискусно, и благодаря этому корабль накренялся.

Мы отплыли подъ дуновеніемъ попутнаго вѣтра, и въ теченіи нѣсколькихъ дней шли вдоль восточнаго берега Явы, причемъ единственнымъ развлеченіемъ, сколько-нибудь нарушавшимъ монотонность нашего путешествія, были случайныя встрѣчи съ тѣмъ или съ другимъ изъ небольшихъ грабовъ, плавающихъ по Архипелагу, къ которому мы были прикованы.