Манускрипт, найденный в бутылке

Мы напрасно дожидались разсвѣта, который возвѣстилъ бы намъ о пришествіи шестого дня — этотъ день для меня не насталъ — для Шведа онъ не наступилъ никогда. Мы погрузились съ тѣхъ поръ въ непроглядный мракъ, такъ что намъ ничего не было видно на разстояніи десяти футовъ отъ корабля. Часы проходили, а насъ продолжала окутывать безпрерывная ночь, не озаренная даже тѣмъ фосфорическимъ блескомъ моря, къ которому мы привыкли подъ тропиками. Мы замѣтили, кромѣ того, что, хотя буря продолжала неистовствовать, мы не могли больше замѣтить обычныхъ особенностей буруна, или пѣны, которая насъ до сихъ поръ сопровождала. Кругомъ былъ только ужасъ, и непроницаемая тьма, и, наводящая отчаяніе, пустыня черноты. Суевѣрный страхъ мало-по-малу овладѣлъ умомъ старика-Шведа, и моя собственная душа была охвачена безмолвнылъ изумленіемъ. Мы оставили всякія заботы о кораблѣ, какъ безполезныя, и, уцѣпившись, насколько возможно крѣпко, за обломокъ бизань-мачты, горестно смотрѣли въ безбрежность океана. У насъ не было возможности считать время, у насъ не было возможности составить какое-нибудь представленіе о томъ, гдѣ мы находимся. Мы, однако, ясно сознавали, что мы ушли на югъ дальше, чѣмъ кто-либо изъ предшествующихъ мореплавателей, и испытывали крайнее изулленіе, не встрѣчая обычныхъ препятствій, въ видѣ ледяныхъ глыбъ. Между тѣмъ каждое мгновенье грозило намъ гибелью — каждый исполинскій валъ стремился поглотить насъ. Морское волненіе превосходило всѣ представленія моей фантазіи, и только чудо могло насъ спасать отъ угрозъ каждаго губительнаго мига. Мой товарищъ говорилъ о легкости нашего груза, напоминалъ мнѣ о превосходныхъ качествахъ нашего корабля; но я не могъ не чувствовать безнадежности самой надежды, и мрачно приготовился къ смерти, полагая, что она послѣдуетъ не позже какъ черезъ часъ, ибо съ каждымъ пройденнымъ узломъ подъятіе черныхъ ужасающихъ волнъ становилось все страшнѣе и чудовищнѣе. Временами мы задыхались на высотѣ большей, чѣмъ высота полета альбатросовъ — временами мы чувствовали головокруженіе отъ быстроты нашего нисхожденья въ морскую преисподнюю, гдѣ воздухъ становился недвижнымъ, и ни одинъ звукъ не возмущалъ дремоту кракена!

Мы находились на днѣ одной изъ такихъ пропастей, когда быстрый крикъ моего товарища страшно прозвучалъ въ безмолвіи ночи. "Смотрите! смотрите!" вскричалъ онъ, выкликая прямо въ мои уши, "Господи Боже мой! смотрите! смотрите!" Пока онъ говорилъ, я увидалъ мрачный, пасмурный отблескъ краснаго свѣта, струившагося по стѣнамъ обширной бездны, гдѣ мы находились, и бросавшаго неровное мерцанье на нашу палубу. Устремивъ глаза вверхъ, я увидалъ зрѣлище, заморозившее кровь въ моихъ жилахъ. На страшной высотѣ, прямо надъ нами, на самомъ краю чудовищнаго обрыва, качался гигантскій корабль, быть можетъ, въ четыре тысячи тоннъ. Хотя онъ находился на вершинѣ вала, болѣе чѣмъ въ сто разъ превосходившаго его собственную высоту, видимыя его очертанія все же оставляли за собой всякій линейный корабль, и всякое судно Восточной Индійской Компаніи. Его громадный корпусъ угрюмо чернѣлся, не будучи нисколько смягченъ какимъ-либо изъ обычныхъ украшеній. Шеренга мѣдныхъ пушекъ выдвигалась изъ открытыхъ люковъ, и отбрасывала отъ своихъ полированныхъ поверхностей огни безчисленныхъ боевыхъ фонарей, которые качались тамъ и сямъ на снастяхъ. Но что болѣе всего исполнило насъ ужасомъ и изумленіемъ, это то, что рнъ шелъ на всѣхъ парусахъ по этому сверхъестественному морю, и несмотря на этотъ неукротимый ураганъ. Въ первое мгновенье виднѣлись только корабельныя скулы, между тѣмъ какъ весь исполинъ медленно вставалъ изъ неясной и чудовщиной пучины, находившейся за нимъ. На одинъ мигъ — мигъ напряженнаго ужаса — онъ взвился на самую вершину этого головокружительнаго вала, помедлилъ, какъ бы опьяненный собственнымъ взмахомъ, и дрогнулъ и заколебался, и — устремился внизъ.

Не знаю, откуда у меня взялось самообладаніе въ эту минуту. Откинувшись назадъ, какъ только я могъ, я безтрепетно ждалъ катастрофы. Корабль нашъ, наконецъ, пересталъ бороться съ моремъ, и началъ погружаться съ носовой стороны въ воду. Толчокъ стремительной водной массы, сбѣгавшей сверху, поразилъ его въ ту часть сруба, которая уже находилась подъ водой, и, въ неизбѣжномъ результатѣ, съ непобѣдимой силой швырнулъ меня на снасти чужого корабля.