Манускрипт Войнича. Самая загадочная книга тысячелетия

То есть предпоследний «комбинированный» знак может соответствовать шести буквам! А последний, который представляет собой практически не видоизмененную девятку, — четырем… Думаю, вы уже догадались: этот метод в итоге завел профессора Роберта Брамбо в такие дебри, что его попытки представить расшифровку нескольких строк манускрипта никем не были восприняты серьезно… Современники писали: «Его разъяснения вполне убедительны и логичны, но то, что расшифровка в итоге может представлять собой десятки разных вариантов, отнюдь не внушает доверия». Многовариантность предложенной профессором системы практически позволяла увидеть в манускрипте все, что душе угодно. Снова и снова ученые мужи повторяли ошибки своих предшественников — Ньюболда, Фили и других… Правда, у них было оправдание: уж очень особым явлением в науке и культуре стал «манускрипт Войнича»!

В 1987 году в Соединенных Штатах вышла книга Лео Левитова, называвшаяся «Разгадка манускрипта Войнича: литургический справочник по обряду эндура. Ересь катаров, культ Исиды». Версии относительно содержания манускрипта, высказанные Левитовым, были весьма примечательны, и о них мы поговорим в соответствующем разделе. Пока нас интересуют лишь предположения исследователя о том, на каком же языке был составлен манускрипт и каким образом зашифрован (если это шифр).

Левитов предположил, что текст представляет собой смесь фламандских, старофранцузских и старогерманских слов, сильно искаженных и записанных при помощи особой системы письменности, созданной, видимо, специально для написания манускрипта. Он считал, что чисто лингвистически это могла быть очередная попытка создания «научного языка» взамен латыни.

Возможно, нужно пояснить, что такое фламандский язык. Фламандцы — это народ, проживающий ныне в Бельгии (вернее в ее северной части — во Фландрии), Нидерландах, частично во Франции. Язык, на котором они говорят, именуется нидерландским, его же часто называют голландским или фламандским, а относится он к группе германских языков.

Правда, каких-либо убедительных обоснований своим теориям — как относительно языка, так и относительно содержания, к которому мы еще вернемся, — Левитов не представил. Также осталось неизвестным, каким образом «смесь языков» трансформировалась в знаки, при помощи которых был написан манускрипт. Во всяком случае, лингвисты теорию Лео Левитова всерьез не восприняли.

А теперь вернемся к попыткам создать варианты транслитерации знаков, составляющих «манускрипт Войнича». Самая, пожалуй, плодотворная попытка сделать это была предпринята доктором технических наук Рене Цандбергеном, сотрудником Европейского космического агентства, и преподавателем Бирмингемского университета Габриэлем Ландини в 1998 году. Их система транслитерации графем манускрипта в латинские символы получила название «Европейский алфавит Войнича» (European Voynich Alphabet, или EVA). Принцип создания «европейского алфавита» был довольно простым на первый взгляд и очевидным: отдельные знаки рукописи представили в виде визуально похожих на них латинских букв (рис. 3.19):

Рис. 3.19. «Европейский алфавит Войнича»

Правда, иногда сходство это весьма относительно, да и однозначного ответа на вопрос, как именно «отделить» в манускрипте друг от друга отдельные буквы, до сих пор нет. Но все же сейчас EVA активно используется для компьютерного статистического анализа и в тех случаях, когда отдельные строки нужно «прочитать и произнести», чтобы донести до своего собеседника или оппонента ту или иную мысль. К недостаткам системы относят также то, что в ней не учитываются некоторые незначительные мелкие детали отдельных графем, которых в рукописи достаточно много и значение которых пока не разгадано. Но свою основную функцию — упростить обсуждение текста в научном сообществе и сделать его более «читаемым» для электронного анализа — EVA выполняет.

Кстати, какие версии относительно языка рукописи высказывали авторы «европейского алфавита»?

Рене Цандберген всегда более чем осторожно относился к результатам исследований, полученных с помощью разработанных им же методик. Он неоднократно заявлял, что признаки некоего стройного языка, имеющиеся в тексте манускрипта, еще не означают, что этот язык имеет какой-то смысл. Исследователь допускает, что манускрипт — плод вдохновения какого-то весьма одаренного лингвиста или художника. Именно поэтому его не удается пока расшифровать — создана лишь видимость системы, которая определяется исследователем или машиной, но сама система не несет в себе никакой конкретной информации.