Мао Цзэдун

Рузвельт и Сталин согласились рассматривать режим Чан Кайши в качестве буфера между странами Тихоокеанского бассейна — зоной влияния США, и северо-восточной оконечностью азиатского континента, где сильны были позиции Советского Союза. Частью сделки стало обещание Сталина (Мао не мог и подозревать об этом) не оказывать поддержки КПК в ее конфликте с правительством националистов. В соответствии с договоренностью обе стороны начали оказывать давление на своих «подопечных», подталкивая их к вступлению в коалицию.

Мао сделал вид, что согласился. В докладе на 7-м съезде партии он представил детальную стратегию мирного захвата власти. Но полностью скрыть свой скептицизм ему не удалось. В тот же день он обратился к делегатам со сбивчивой, неподготовленной речью, где назвал Чан Кайши «хулиганом» и человеком, «забывшим умыться»:

«Наша позиция была и остается одной: мы предлагаем ему взять кусок мыла, привести себя в порядок (то есть заняться реформами) и не порезаться при бритье. Но чем человек старше, тем труднее ему избавиться от своих привычек… И все-таки мы говорим: если ты умоешься, мы сможем пожениться — ведь мы так любим друг друга… Необходимо помнить об одном: нам нужно крепить оборону. Если на нас нападут, мы должны быстро, решительно и окончательно разгромить противника».

Съезд принял решение увеличить Красную армию с девятисот тысяч (в июле 1945 года) до одного миллиона человек, начать подготовку к акциям гражданского неповиновения в городах и перейти от партизанских вылазок к тактике мобильных военных действий. Шифротелеграммами Мао предупреждал военачальников о приближающемся возобновлении гражданской войны. Оставшееся время следовало посвятить тщательнейшей к ней подготовке.

Через три месяца Советский Союз объявил войну Японии. На следующий день, 10 августа, Чжу Дэ приказал Красной армии начать прием сложивших оружие японцев. Тогда Чан Кайши предложил командирам Квантунской армии сдаваться только частям националистов. Мао немедленно обратился за поддержкой к Сталину. Реакция Кремля прозвучала как удар грома. 15 августа, всего за несколько часов до капитуляции Японии, министр иностранных дел правительства националистов Ван Шицзе и Вячеслав Молотов подписали договор о союзнических отношениях.

Для Мао это вероломство Сталина было уже вторым. Впервые «отец народов» подвел его в 1936 году, когда потребовал освободить Чан Кайши из-под ареста в Сиани. Сейчас вновь советский лидер в угоду собственным планам пожертвовал интересами КПК. О переговорах между Гоминьданом и Москвой Мао было известно, но он ничего не знал про договоренности, достигнутые в Ялте. Теперь картина прояснилась: в случае гражданской войны партия будет предоставлена сама себе.

Чтобы внести изменения в свою политику, КПК хватило одной ночи. О критике Гоминьдана или США никто уже и не помышлял. В долгий ящик отправились планы подготовки городских восстаний. Красная армия помогала экспедиционным войскам США разоружать японские формирования. 28 августа на борту самолета американских ВВС в сопровождении генерала Хэрли Мао полетел в Чунцин, чтобы начать мирные переговоры с Гоминьданом. Вместо себя он оставил Лю Шаоци. Корреспондент ТАСС в Яньани Петр Владимиров записал в своем дневнике, что к самолету Мао «шел как на казнь…».

Схватка ему предстояла в высшей степени непростая. За спиной Чан Кайши ощущал твердую поддержку Америки и благожелательный нейтралитет СССР. В ходе переговоров гоминьдановские части имели возможность медленно занимать оставляемые японцами районы, Красная армия туда не допускалась. В случае любого вмешательства Чан Кайши мог обвинить коммунистов в нарушении договоренностей и перейти к активным военным действиям.

Последняя встреча Чан Кайши и Мао произошла в Кантоне, девятнадцатью годами ранее, когда Мао возглавлял там Институт крестьянского движения. С тех пор оба сильно изменились: на фотографиях Мао одет в мешковатые синие штаны и такой же френч со стоячим «суньятсеновским» воротником, из-под светло-серого тропического шлема свисают длинные, неопрятные волосы. Генералиссимус безукоризненно причесан, на нем свсжсвыглаженная военная форма. Столь же разительно отличие и их взглядов. Сходство лишь в одном: оба ненавидят и презирают друг друга. В глазах Чан Кайши Мао — предатель. Если оставить безнаказанным сго, то кто же тогда сохранит лояльность правительству? Особую досаду вызывало то, что, согласившись на переговоры, Чан Кайши как бы уравнивал Мао с собой — для коммунистов одно это было уже победой.

За шесть недель переговоров лицом к лицу они встречались четыре раза. В подписанном меморандуме оба обещали «приложить все силы для предотвращения гражданской войны», с целью обсуждения новой конституции Чан обязался созвать общепартийную политическую конференцию. Иных соглашений достичь не удалось из-за отказа Мао пойти на предварительные условия, в соответствии с которыми КПК должна была отдать Красную армию и местные органы управления под контроль Гоминьдана.