Мао Цзэдун

Отсутствие опыта общения с великими державами, одна за другой совершаемые на протяжении года ошибки мучили Мао и заставляли его испытывать чувство глубокого унижения.

Чан Кайши, стоявший во главе признанного мировым сообществом правительства, в течение пятнадцати лет осваивал тонкую науку управления и строительства отношений с другими странами. Мао же всю свою жизнь вел повстанческую борьбу. Он никогда не был за границей, ни разу не встречался ни с кем даже из советского руководства. До прибытия в Китай «миссии Диксона» ему не приходилось иметь дела с официальными лицами Запада. Наивная вера в то, что американцы заставят Гоминьдан пойти на компромисс, отзывалась в Мао болью и двадцать лет спустя. И после победы над Чан Кайши он весьма настороженно подходил к вопросу об установлении дипломатических отношений с Западом.

Уверенность в себе вернулась к Мао лишь тогда, когда ареной соперничества великих держав стала Европа, когда советские войска покинули Маньчжурию и сквозь густой туман внешнеполитических метаморфоз вновь проступили хорошо знакомые проблемы Китая. Иметь дело со старым противником на известной до пяди равнине Центрального Китая — что может вселить более острое осознание собственных сил? Директивами Центрального Комитета Мао возвращал к жизни надежные, проверенные в боях принципы, которые были столь эффективны в Цзянси и в борьбе с японцами: глубокое заманивание, удары по наиболее слабым местам противника. «Отступить, чтобы сохранить силы, — это не только естественно, это необходимо, — сказал Мао своим коллегам летом. — В противном случае о победе нечего и мечтать».

Весной следующего года, когда угроза нависла уже над Яньанью, переводчик Ши Чжэ растерянно спросил Мао, как можно избежать сдачи города врагу. Мао рассмеялся в ответ: «Не будем совершать глупости. Зачем же нам избегать этого? Чан считает, что стоит захватить берлогу, как медведь окажется в его руках. На деле же он все потеряет. Еще в древности говорили, что нельзя получать, не давая ничего взамен, это — неуважение к ритуалу. Чан получит Яньань, а отдаст нам весь Китай».

Через два дня, на рассвете 18 марта 1947 года, Мао и другие члены ЦК в сопровождении охраны выедут из Яньани на север.

Антракт закончился. Сцена для окончательной битвы была уже готова.

ГЛАВА 12 БУМАЖНЫЕ ТИГРЫ

Конфликт, сотрясавший Китай с лета 1946-го по весну 1950 года, ни в коей мере не походил на те схватки и войны, которые Мао вел ранее. В Цзинганшани, в Цзянси и на северо-западе целью Красной армии было защитить и обеспечить жизнедеятельность советских, районов. В Яньани задача состояла «на семьдесят процентов из увеличения численности личного состава, на двадцать процентов — из борьбы с Гоминьданом, и на десять — из организации отпора Японии». Теперь же перед Мао впервые встала проблема не подчинения себе сельских районов страны, но обеспечения власти в городах — гигантских аккумуляторах силы пролетариата, откуда коммунисты были жестоко вытеснены двумя десятилетиями раньше.

Девять месяцев Красная армия, переименованная теперь в Народную Освободительную Армию (НОА), была вынуждена сдавать свои позиции. В Маньчжурии, где Чан Кайши разместил свои отборные силы, коммунисты потеряли почти все завоеванное, сохранив за собой лишь расположенный неподалеку от границы с Советским Союзом Харбин. С огромным трудом созданные базы в Эюйвани оказались в руках националистов, которые установили свой контроль и над пограничными территориями провинций Шаньси, Хэбэй, Шаньдун и Хэнань. В декабре 1946-го уверенный в незыблемости своей власти Чан Кайши пообещал Маршаллу, что к осени следующего года военная угроза со стороны коммунистов будет полностью нейтрализована. Публично он объявил об этом после падения Яньани. Предупреждения американцев о том, что отступающая армия вовсе не выказывает никаких намерений сложить оружие, остались без внимания.

Стратегия генералиссимуса заключалась в захвате важнейших городов и железных дорог к северу от Янцзы и продвижении в глубь сельскохозяйственных районов. Власть в деревнях передавалась в руки полиции. Мао издал строжайший приказ, запрещавший войскам НОА вступать в бой с гоминьдановцами без стопроцентной уверенности в своей победе:

«Окружив подразделение противника (бригаду или полк), мы никоим образом не должны стремиться к одномоментному его уничтожению. Это будет означать дробление наших сил и затруднять достижение конечного результата. В такой ситуации нам необходимо сосредоточить силы, в пять-шесть раз превосходящие противника, и обрушить на одно (не два!) слабейшее его место весь огонь нашей артиллерии. Только после этого атака частей НОА закончится желанной победой… Когда мы разобьем полк, у врага станет одним полком меньше. Когда мы разобьем бригаду, он недосчитается бригады. Вот каким путем армия обеспечит себе победу. Действуя иначе, мы обрекаем себя на поражение».