Мао Цзэдун

К февралю 1947 года из двухсот восемнадцати участвовавших в кампании бригад националисты потеряли более пятидесяти. Как и пятнадцатью годами раньше в Цзянси, сдававшиеся части националистов почти целиком вливались в НОА и служили для нес основным источником новой живой силы.

Оставив Яньань, руководство КПК из соображений безопасности решило разделиться. Мао возглавил так называемый Фронтовой комитет, оставшийся в северной части провинции Шэньси. Лю Шаоци, заботам которого была поручена Рабочая комиссия ЦК, отправился в Цзиньчацзи, расположенный на территории современного Хэбэя, в пятистах километрах к востоку. Сопровождавший Фронтовой комитет Сидней Риттенберг восхищался тактикой Председателя, хотя и находил ее устрашающей:

«С противником Мао увлеченно играл в кошки-мышки. Открытым текстом он беззаботно слал в эфир радиограммы о всех своих перемещениях, стараясь никогда не опережать части Гоминьдана более чем на суточный переход. Ему было прекрасно известно, что командовавший националистами Ху Цзуннань станет в глазах генералиссимуса героем, если сумеет захватить неуловимого Мао. На эту карту Председатель и ставил. На каждой лагерной стоянке он обязательно дожидался того момента, когда разведчики сообщат о том, что противник находится на расстоянии часового марша, и только после этого неторопливо надевал куртку, садился в седло и вел небольшой отряд дальше, максимально запутывая следы… Окончательно измотав гоминьдановцев, Мао заманивал их в ловушку, где Пэн Дэхуай наносил стремительный удар по врагу».

Методы, которые Мао освоил в Цзинганшани и отточил во время Великого похода, продолжали приносить свои плоды. В радиограмме Пэн Дэхуаю он называл их «тактикой истощения», вынуждавшей противника тратить силы и запасы продовольствия на изнурительные погони.

Продвижение гоминьдановцев вперед начало замедляться. Мао (как и американцы) предвидел это еще осенью. Войска Чан Кайши оказались слишком рассредоточенными, их коммуникации были чрезмерно растянуты. Позже генералиссимус признал, что отправка отборных его сил на северо-восток без должного укрепления позиций в прилегающих провинциях Северного и Центрального Китая явилась серьезнейшим стратегическим просчетом. Положение националистов осложнялось и патологическим недоверием их лидера к маньчжурскому населению. Когда гоминьдановцы ставили на руководящие посты уездной администрации чужаков, то это моментально лишало их поддержки местной элиты. Но основным фактором неудач Чан Кайши была та легкость, с которой НО А перешла от тактики партизанской войны к широкому использованию крупных мобильных формирований. Сказывался опыт, приобретенный коммунистами в ходе борьбы с японцами, укрепившаяся дисциплина в армии и выкованное в ходе чисток «единство цели».

К лету отступление закончилось. Части НОА начали обратное движение.

Линь Бяо в молниеносном наступлении перерезал основные линии маньчжурских железных дорог и отбросил националистов на двести пятьдесят километров к югу. Форсировав Хуанхэ, в Хэбэй вошел Одноглазый Дракон Лю Бочэн, а Чэнь И привел свои подразделения в Шаньдун. На севере Не Жунчжэнь захватил Шицзячжуан, ставший первым сданным гоминьдановцами крупным городом Центрального Китая. В руках коммунистов оказалась важнейшая железнодорожная магистраль «север — юг», связывающая Пекин с Уханью. В декабре 1947 года Мао доложил партии, что убитыми и ранеными противник потерял более шестисот сорока тысяч, а около миллиона его солдат сдались сами.

В войне, с ликованием отмечал он, наступил перелом. «Годом раньше враг торжествовал, американские империалисты готовы были в пляс пуститься от радости. Теперь же их всех охватило уныние. Теперь они безутешно причитают и бормочут о кризисе».

На протяжении всей весны и лета 1948 года НОА закрепляла достигнутые успехи. К концу марта почти вся Маньчжурия — за исключением Чанчуня и Шэньяна — перешла под контроль войск Линь Бяо. Националисты не могли ни отойти, ни получить подкрепление. На юге НОА возвратила себе большинство районов Шаньси и Хэбэя, весь Шаньдун и значительные территории Хэнани и Аньхоя. 25 апреля коммунисты вновь вошли в Яньань. Мао подсчитывал точное количество гоминьдановских бригад, которые предстоит уничтожить для окончательной победы. В марте он предсказывал, что власть Гоминьдана рухнет в середине 1951 года. Восемью месяцами позже этот срок переносится на осень 1949-го.

Даже его поражала скорость, с которой ослабевало сопротивление националистов.