Мао Цзэдун

На это Мао ответил возобновлением деятельности по земельной реформе, отложенной в долгий ящик на период единого фронта. Вновь начались массовые митинги — «суды» над местными тиранами и другими «вредными элементами». Партия шла на сознательное обострение классовых отношений в деревне — с тем чтобы привлечь на свою сторону широкие слои беднейшего крестьянства.

В городах чанкайшистский режим также не отличался особой прозорливостью: диктатура одной партии поддерживалась действиями тайной полиции и репрессиями против инакомыслящих. Страну захлестнула волна съедавшей все заработки гиперинфляции: для финансирования гражданской войны правительство печатало ничем не обеспеченные деньги. Пронизавшая все сферы жизни коррупция превратила законный бизнес в лишенную смысла трату средств и сил. Теперь противниками Гоминьдана стали те слои и группы населения, которые всегда служили надежной опорой правления националистов.

Эти симптомы свидетельствовали о серьезной болезни общества, но основная ее причина крылась в самой природе созданной Чан Кайши системы власти. Она оказалась слишком слабой и рыхлой для того, чтобы утвердить свою волю силой. Она была слишком продажной и равнодушной к вопросам благосостояния нации, чтобы обеспечить себе широкую гражданскую поддержку.

Однако все это еще не превращало правящий режим в безделицу, от которой можно легко отмахнуться. Наряду с почти небоеспособными, почти голодающими регулярными войсками Чан Кайши располагал хорошо обученными и вооруженными элитными частями, храбро сражавшимися против японцев и не растерявшими своего мужества перед лицом внутреннего противника. По подсчетам Государственного департамента, США безвозмездно передали Гоминьдану вооружения и армейской экипировки на сумму около трехсот миллиардов долларов, а коммунисты приводили и более высокую цифру. В июне 1947 года Чан Кайши лично объявил, что его вооруженные силы обладают «безусловным преимуществом» над НОА в вопросах опыта и способов ведения боевых действий, что же касается накопленного военного потенциала, то у националистов его «в десять раз больше».

Мао противопоставил этому «коллективную силу масс». Для победы ее оказалось более чем достаточно.

Двумя годами ранее, в ходе работы 7-го съезда КПК, он напомнил делегатам древнее сказание о «наивном старце из Северных гор», которому вид на раскинувшуюся к югу долину преграждали две уходившие ввысь вершины. Вместе с сыновьями старец взялся за кирку, чтобы срыть исполинов до основания. Когда односельчане подняли его на смех, старик сказал: «Когда я умру, на мое место встанут сыновья, с их смертью дело продолжат внуки и дети их детей… Как бы высоки ни были эти пики, они уже никогда не станут еще выше. Каждый новый удар кирки будет делать их ниже и ниже. Но в таком случае почему же нельзя в конечном счете сровнять их с землей?» Тронутое его неколебимой верой, Небо послало двух святых, которые перенесли обе вершины в другое место:

«Тяжким, мертвым грузом легли сегодня те две горы на плечи китайского народа. Одна из них называется «империализм», другая — «феодализм». Коммунистическая партия Китая давно поставила перед собой цель стереть эти громады в песок. «Мы должны проявить настойчивость и не ослаблять своих усилий, и тогда сам Создатель проявит к нам благосклонность. Создателем же для нас являются широчайшие народные массы. Если они встанут плечом к плечу, устоит ли перед ними любая гора?»

Предание о «наивном старце» на всю оставшуюся жизнь служило Мао олицетворением его собственных титанических усилий изменить огромную страну. Капитуляция Японии в августе 1945 года и падение тремя с половиной годами позже режима Чан Кайши лишь укрепили его убежденность в том, что для человеческой воли нет ничего невозможного. Решающим фактором победы над Японией, любил подчеркивать Мао, стала вовсе не атомная бомба, а сжатая в кулак воля масс:

«Атомная бомба — это бумажный тигр, которым американские реакционеры пытаются запугать народы мира. За внушающим страх видом ничего не кроется. Само собой, атомная бомба является оружием массового уничтожения, однако исход войны определяют люди, а не новый вид оружия.

Все реакционеры — бумажные тигры. Гитлер тоже был бумажным тигром, как и Муссолини, как и японские милитаристы. Чан Кайши — бумажный тигр… Мы привыкли полагаться на самую простую еду и обычные винтовки, но история еще докажет, что наше просо и винтовка в конечном итоге окажутся куда сильнее самолетов и танков Чан Кайши… Причина очевидна: реакционеры представляют собой мрачное прошлое, мы же устремлены вперед, к свету».

Проникшись неистребимой верой в правоту собственного дела, НО А осенью 1948 года начала готовиться к битвам, которым суждено было определить судьбу современного Китая.