Мао Цзэдун

В конечном итоге Пэн Дэхуаю пришлось оставить не только Сеул, но и всю восточную часть Корейского перешейка вместе с обширными территориями севера страны. Менее чем за четыре месяца добровольческая армия потеряла сто сорок тысяч человек. Вдоль 38-й параллели американцы выстроили линию мощных укреплений. В июле 1951 года начались переговоры о мире, однако обе стороны никак не могли согласиться с мыслью, что сделали все возможное. Споры длились еще два года, прежде чем (уже после смерти И. В. Сталина и прихода в Белый дом Дуайта Эйзенхауэра) США и Китай, невзирая на протесты Севера и Юга Кореи, договорились о прекращении огня.

Пэн Дэхуай и другие военачальники НОА, на себе испытавшие преимущества новых военных технологий, ушли из Кореи абсолютно убежденными в том, что способы ведения войны кардинально изменились. Следующие пять лет Пэн провел на посту министра обороны и приложил все усилия к тому, чтобы превратить НОА в современную профессиональную армию.

Мао же сделал из войны в Корсе совершенно иные выводы. То, что плохо вооруженные китайские «добровольцы» смогли остановить великолепно подготовленную американскую армию, лишь подтверждало: исход войны определяется не оружием, а силой духа.

«Мы добились замечательной победы, — воскликнул он осенью. — Что ж, мы померялись силой с американской военщиной. Если вам не приходилось иметь с нею дело, то она в состоянии привести в страх… Но теперь мы знаем, что империализм США не так и страшен. Сейчас китайский народ организован, и его уже не возьмешь на испуг. Тот, кто его рассердит, в полной мере испытает на себе силу его гнева».

Стремление Мао к быстрым результатам было лишь частью более широкого стратегического замысла. Теперь, когда Китай «поднялся во весь рост», Мао требовалось вернуть стране былое величие. Корея, как и Вьетнам на протяжении веков были вассальными придатками могущественной империи. Вступив осенью 1950 года в войну, Китай преследовал цель не только не допустить установления у себя под боком враждебного, проамериканского правительства. Вопросы национальной безопасности требовали возвращения стране статуса сюзерена. По этой же причине Мао направлял военных советников и к Хо Ши Мину — Вьетнам тоже должен был вернуться в лоно великой империи.

По окончании войны в Корее США перестали быть для Мао единственным «бумажным тигром». Громадные перемены произошли и в его отношении к Советскому Союзу. Предотвратив падение Северной Кореи, Китай фактически спасал Москву. Кремлевские наследники Сталина смотрели теперь на восточного соседа с большим уважением и некоторой опаской. Если немощный Пекин мог действовать с подобной решительностью, то чего России ждать от него в будущем, когда он окрепнет? Для Мао уже не существовало авторитета Советского Союза. СССР не только проявил свое коварство, втянув Китай в конфликт, от которого сам предпочел держаться в стороне.

Однако внешне ничего не изменилось. Для восстановления экономики Китай отчаянно нуждался в помощи Москвы. В обстановке холодной войны ему просто не к кому было больше обратиться. Но семя пренебрежения Мао уже бросил в почву.

В войне Китай потерял двести пятьдесят тысяч ранеными и сто сорок восемь тысяч убитыми, среди которых был и старший сын Мао — Аньин.

Вернувшись пятью годами ранее из Москвы, Аньин работал с крестьянством, а затем на пекинской фабрике, где стал вторым секретарем партийной организации. Осенью 1950 года, с согласия отца, он отправился в Корею. Пэн Дэхуай отказался выполнить просьбу Аньина о зачислении в пехотный полк — это было слишком опасным — и оставил его при себе в качестве знающего русский язык офицера связи. 24 ноября 1950 года, менее чем через пять недель после начала операции, расположенный на заброшенном золотом прииске штаб Пэн Дэхуая подвергся американской бомбардировке. Сам Пэн и большая часть его подчиненных успели укрыться в тоннеле, Аньин же вместе еще с одним офицером остался в деревянной хибаре, куда прямым попаданием угодила зажигательная бомба.

Вечером Пэн Дэхуай направил Мао телеграмму о гибели сына, в которой предложил захоронить погибшего на поле боя, как и других павших в Корее солдат. Получив это известие, секретарь Мао Е Цзылун тут же связался по телефону с Чжоу Эньласм, а тот после краткого совещания с коллегами дал согласие на похороны. Мао решили пока ничего не сообщать.

Вот почему, когда тремя месяцами позже Пэн при встрече в Пекине покаялся, что не смог уберечь его сына, Мао будет поражен жестокой новостью. Сына больше нет. «Он сгорбился, — вспоминал позже Пэн, — руки тряслись так, что не могли зажечь спичку. Несколько минут мы просидели молча. Затем Мао поднял голову. «Ведя революционную войну, — проговорил он, — всегда платишь какую-то цену. Аньин стал одним из многих тысяч… Не стоит относиться к нему как-то иначе лишь потому, что он был моим сыном».