Мао Цзэдун

Подобные маневры Председатель всегда объяснял диалектикой: когда явление достигает высшей точки развития, оно переходит в свою противоположность. Так, в феврале 1967 года он пришел к решению сохранить руководящую роль партии. Теперь же, когда спустя полгода вся партийная иерархия была фактически уничтожена, Мао признал необходимым сохранить единственный оставшийся инструмент власти — армию. К этому его подталкивал не страх перед надвигающейся анархией, а политический инстинкт. В попытках поддержать баланс между активностью радикалов и стабильностью ситуации в армии Председатель позволил радикалам дойти до предела. Сейчас маятник должен начать движение в противоположную сторону.

11 августа Мао дал понять, что курс на искоренение «пробравшихся в армию каппутистов» стратегически ошибочен. Брошенного походя замечания оказалось достаточно для того, чтобы Цзян Цин и Линь Бяо тут же отказались от своей идеи. Через несколько дней в редакцию «Хунци» принесли злополучный номер журнала, на обложке которого рукой Председателя начертано: «Ядовитый сорняк». Статья была написана героем уханьских событий Ван Ли, редактором «Хунци» Линь Цзе и членом «группы по делам культурной революции» Гуань Фэном. Вскоре все трое оказались под арестом. Против Вана ко всему прочему выдвинули обвинение в поддержке предпринятой летом попытки группы «леваков» сместить Чэнь И с поста министра иностранных дел. Неудачная попытка привела к тому, что хунвейбины дотла сожгли особняк британской миссии — в знак протеста против массовых арестов радикалов в Гонконге. Беспорядки творились и перед посольствами Бирмы, Индии и Индонезии. Они привели Мао в ярость: Китай не соблюдал принятые на себя международные обязательства. Председатель лишний раз утвердился в намерении сохранить армию в качестве реальной и дисциплинированной силы.

Февральский отход от принципов «Шанхайской коммуны» объяснялся причинами дипломатическими. В августе для защиты армии Мао прибег к другому средству.

Вся вина за бесчестящие страну выходки радикалов была возложена на ультралевацкую организацию «группа 16 мая». Организация не являлась плодом одной лишь фантазии Председателя: насчитывавшая около сорока человек, она была создана хунвейбинами весной на базе Пекинского института стали. Ее члены расклеивали по городу дацзыбао, в которых Чжоу Эньлай объявлялся «тайным заправилой» движения «февральского обратного потока». Подобным же нападкам подвергали его и другие радикальные группировки — с молчаливого одобрения Цзян Цин, для которой Чжоу являлся основной помехой на пути осуществления ее политических планов. Но Мао приказал Чэнь Бода опубликовать заявление, где Премьер назван «надежным членом пролетарского штаба, возглавляемого самим Председателем», и всякая нежелательная агитация тут же прекратилась. К августу о «группе 16 мая» уже не было слышно, во всяком случае, она не имела никакого отношения к Ван Ли, Гуань Фэну или другим высшим чиновникам, объявленным позже ее руководителями. Однако на подобные мелочи тогда не обращали внимания. Намного важнее была подоплека происходящего. Начиная с сентября 1967 года, после того как Мао лично назвал группу «контрреволюционной кликой с явно враждебными замыслами», она превратилась в удобный инструмент борьбы против малейших проявлений — реальных или вымышленных — политического несогласия.

В сентябре Председатель подписал директиву, запрещающую «левым» организациям захватывать и применять оружие. Войска вновь получили право открывать огонь в целях самозащиты. По распоряжению мужа Цзян Цин произнесла речь, в которой предала анафеме методы вооруженной борьбы, а идею «покончить с горсткой каппутистов в армии» назвала «расставленной «праваками» ловушкой для истинных революционеров». Массы не должны видеть армию в черном цвете, говорила она, ведь ее воины — это дети всего народа.

Проблем армейского руководства ее речь не решила. Но нависшая над военными с начала года угроза отступила.

Отречение от принципов движения «февральского обратного потока» не только спровоцировало радикалов на массовые выступления против армии. Оно дало толчок новой волне критики Лю Шаоци и буржуазной идеологии.