Мао Цзэдун

Одним из первых открытых Кан Шэном громких дел явился так называемый «процесс над отступниками». В их число вошли высшие партийные чиновники (всего шестьдесят один человек), среди которых оказались бывший министр финансов Бо Ибо и руководитель организационного отдела ЦК Ань Цзывэнь. Все они в 30-е годы сидели в пекинской тюрьме. С согласия тогдашнего лидера КПК Чжан Вэньтяня, к мнению которого присоединились и все (включая Мао) члены Политбюро, Лю Шаоци, являвшийся руководителем Северного Бюро, позволил им отказаться от членства в рядах партии, чтобы ускорить тем самым выход на свободу. Состоявшийся в 1945 году 7-й съезд КПК подтвердил правильность принятого Лю решения.

Когда Кан Шэн впервые поднял вопрос о пересмотре дела, Мао не согласился. Но к февралю 1967 года сомнения оставили его. Месяцем позже «группа по делам культурной революции» приняла директиву, где шестьдесят один ответственный партийный работник был назван «кликой предателей, купивших свободу ценою измены делу партии». Мао, Чжоу Эньлай и Кан Шэн, как и все остальные высшие руководители, прекрасно знали, что обвинение высосано из пальца. Но оно помогало дискредитировать в глазах общества Лю Шаоци и его сторонников.

В отличие от Сталина Мао, казалось, не проявлял особого интереса к тому, как именно обращались с его жертвами. Руки Кан Шэна были развязаны: он имел в своем распоряжении готовых на любое насилие хунвейбинов и искушенных в тонких материях допросов и пыток профессионалов. Сидя в камере, Бо Ибо на обрывках газет вел подобие дневника, верно рассчитав, что его мучители сохранят их, и в один прекрасный день, когда политические ветры переменятся, эти записи станут частью другого обвинительного заключения:

«Сегодня избиение продолжилось. Все тело покрыто ссадинами и язвами, одежда превратилась в лохмотья. Когда голова закружилась, я, по-видимому, качнулся, и на меня обрушился град ударов. На днях мне заломили руки за спину и заставили совершить «полет на самолете»: я расставил ноги, согнулся и выставил голову вперед, у них это называлось еще и «ласточкой». Затем меня начали таскать за волосы, пинать и избивать. Пальцы не могут удержать ручку… Как же я напишу им признание?»

Для расследования дел Пэн Дэхуая и Хэ Луна были созданы две другие комиссии. В июле 1967 года, когда от Пэна потребовали признаться в заговоре против Председателя, в ходе допроса ему сломали четыре ребра. Получив отказ в медицинской помощи, в тюремной больнице от острого приступа диабета умер Хэ Лун.

Кан Шэн проведет новые расследования. Розыски корней зла начались в подпольной деятельности партии 20-х и 30-х годов. В восточных районах Хэбэя они привели к арестам восьмидесяти четырех тысяч человек, из которых без малого три тысячи были расстреляны, умерли от пыток или покончили жизнь самоубийством. В Гуандуне на допросы вызвали семь тысяч двести членов партии, для восьмидесяти пяти они закончились смертью. В Шанхае обвинения предъявили шести тысячам человек, в большинстве своем — «пособникам Гоминьдана» (благо в то время существовал «единый фронт»). «Предателями» окажутся более половины. Беспристрастные следователи раскрыли в Синьцзяне заговор еще одной «клики отступников», а на северо-востоке страны каншэновские ищейки раскопали совершенно фантастический случай. Они обнаружили в армии группу старших офицеров, «последователей маньчжурского милитариста Чжан Сюэляна», замышлявших физическое устранение Линь Бяо. Военный трибунал приговорил всех к расстрелу. В Юньнани борьба с «предателями» привела к репрессиям против четырнадцати тысяч ответственных партийных работников. Но самый небывалый размах чистка приняла во Внутренней Монголии. Стремясь доказать, что руководивший парткомом провинции кандидат в члены Политбюро Уланьфу создал «черную партию», которая намерена отстранить от власти КПК, аппарат политической охранки арестовал более трехсот пятидесяти тысяч человек. Четверть из них допросы и пытки превратили в калек, а для шестнадцати тысяч мерой наказания стала смерть.

В распоряжении «комиссий по расследованию» не было никаких фактов. Они руководствовались полученными в ходе пыток признаниями и нагромождением вырванных из контекста событий случайностей. Во «всеохватной и всенародной гражданской войне» Мао возвращался к логике и методам прошлого, к практике кровавых чисток 30-х годов. Вновь развязанный террор должен был очистить страну и подготовить ее к вступлению в лучезарное будущее.

Осенью 1967 года закончился первый, столь богатый событиями год «культурной революции». Вероломный Лю Шаоци был нейтрализован и не представлял более никакой опасности, его союзники были либо уничтожены, либо томились в лагерях и тюрьмах, а жалкие остатки воображаемых или реальных сторонников разметал пунктуальный и методичный Кан Шэн. Отряды хунвейбинов и цзаофаней положили конец всевластию ветеранов партии в провинциях.