Мара из Троеречья (СИ)

— Пока шум не уляжется, сбыть его не получится никак, — Кайдал опасливо посмотрел на Лиса, широко раздувавшего от негодования ноздри, и отступил на пару шагов.

— Но прикопали мы хорошо, никто не найдет, — заверил Некрас. — Так что, долю получишь. Но позже.

— Ну, дней через пяток, когда к ювелирке подойти можно будет свободно, — миролюбиво объяснил Кайдал и добавил: — Ты, кстати, должен мне пятнадцать золотых.

— За что? — простонал Лис.

— Меч совсем в негодность пришел. Человек его одолжил свой, надежный, но из-за те… нас, — вовремя поправился Кайдал, — рискует с должности быть разжалованным. Я из своих в счет железки заложу, а ты мне отдай потом, добро?

— Если доживу, — брякнул Лис, и обессиленно оперся на стену.

— Пошли, выпьем, — неожиданно прохрипел Крысюк и хлопнул его по плечу, — неча сопли развешивать.

Кайдал, проследив за неуверенным взглядом Лиса, ободряюще кивнул:

— Там свои все. Не сдадут, а если кто по твою душу явится, так и спрятать помогут. Сколько раз я в подполе этой чудной забегаловки пережидал, пока стража все вверх-дном перевернет, — хохотнул он.

— Доживем до завтра, попробуем что-то придумать, — добавил Некрас. — Я к скупщику наведаюсь, договорюсь встретиться за стенами города. Скинем немного товара, да и отдадим тебе монеты.

— В крайнем случае, наскребем из общака, если там чего осталось, чтоб ты затихарился с удобствами, понял? — ободряюще добавил Ворон, увлекая Лиса в таверну.

Привалившись к косяку, дремал у двери вышибала. Воры расселись за дальним столом, откуда до подпола, прикрытого линялым ковром, было рукой подать. Трактирщик сам подошел к их столу и сообщил, что стражи уже обыскивали питейную и до рассвета вряд ли наведаются повторно.

За чаркой медовухи Лис немного расслабился, но то и дело поглядывал в сторону выхода. Ворон даже предложил Крысюку пожертвовать свой плащ с капюшоном, но колчеухий вор отмахнулся и заверил, что так рыжий вызовет еще больше подозрений.

Посетителей в «Хромом коне» оказалось негусто, и знакомая Лису девица, сбежала из-за стойки и попыталась вызвать его на разговор. Он слушал ее щебетание вполуха, напряженно ожидая скрипа двери и появления стражников на пороге. Кайдал мягко выпроводил девушку.

— Главное, до завтра продержаться, — Ворон поднял чарку, выдавая сказанное за тост, — а там, придумаем чего.

— У меня на постоялом дворе вещи остались, — вздохнул Лис. — И должок один не оплачен — хорошо б рассчитаться, перед тем, как линять.

Кайдал вопросительно вскинул бровь, но Лис отмахнулся:

— И за меч я отдам, помню.

Девушка за стойкой терла поднос влажной тряпкой, больше размазывая по нему застывший жир, и бросала на Лиса призывные взгляды. Кайдал старательно не смотрел в ее сторону.

— Когда ты сможешь поговорить со скупщиком? — Лис кашлянул и повернулся к Некрасу.

Медовуха больше не лезла в горло, застревая где-то на пути, и рыжий отставил чарку, побоявшись поперхнуться насмерть.

— Ночью он работает, к обеду просыпается злой, как собака. А мне надо застать его в добром настроении, — потер колючую щетину на подбородке Некрас, — ближе к вечеру, значит.

Лис попытался кивнуть, но вместе этого уронил голову:

— И где мне торчать все это время? В подполе?

Кайдал заботливо обновил и подвинул поближе его чарку:

— Погуляешь по окрестностям. Ты же, когда к Ереме нанимался, придумал, как будешь выпутываться? — участливо спросил он.

— Меня за версту видно, — взвился Лис. — Я собирался прикрыть за собой дверь, навесить замок и свалить, как ни в чем не бывало. А то, что сперли добро — так это могли и предыдущие стражи, и богиня эта, Жива — осталась недовольна подношением и добрала барахла по вкусу. Какие ко мне вопросы-то? Кто ж знал, что вы притащите дурную клячу, которой только на колбасу дорога?!

— Какая была, такую и притащили. Чего ты заладил: «приметный, приметный»?! — возмутился Кайдал. — Будто кроме тебя рыжих в городе нет!

— И много их? — сощурился Лис, залпом выпивая чарку.

Кайдал задумчиво нахмурился. Ворон с Некрасом переглянулись. Молчание затягивалось.

— О, знаю! — шлепнул ладонью о столешницу Некрас, — сын бабы Нюты рыжий.

Лис саркастически ухмыльнулся, наливая себе еще медовухи — тошнило не меньше, но тревогу выпивка гасила, освобождая место дерзости и браваде.

— Ага, двое нас, значит, — кивнул он, — Я да сын бабы Нюты, сын бабы Нюты да я. Как думаешь, могут его по ошибке вместо меня взять?

Крысюк навис над Лисом, гогоча:

— Так давай тебя обкорнаем наголо, — потянулся он к Лисовой макушке, — хрен тебя даже родная мама узнает.

Ворон засмеялся, расплескав медовуху, так и не донесенную до рта. Затрясся от сдерживаемого хохота степенный Некрас. Даже Кайдал прыснул.

— Я думал об этом, — серьезно признался Лис. — Тогда меня схватят сразу же, — в ответ на недоуменные взгляды, он пальцами расчесал волосы, приоткрывая синюшную пятерную за ухом.

— Эка ты недальновидно, — присвистнул Некрас, разглядывая татуировку.

— Ага, и недальновидно место выбрал, и недальновидно рыжий, — согласился Лис.

Ворон наклонился над столом и заговорщически зашептал: