Мара из Троеречья (СИ)

— Чего ж сразу не сказал, а про порт заблеял, дубина ты, эх! — Тихомир с досадой ударил ладонями о колени, поднимаясь. — Пойдем, до первых петухов буду тебя гонять да уму-разуму учить.

Волот поплелся в привычном направлении, согнувшись от обиды. Тихомир задержался:

— И еды девочке отнеси. Не то я приказ нарушу, а терпеть произвола не стану — сам пойду и пайкой поделюсь.

Роланд кивнул и поднялся с промозглой земли. Он долго смотрел вслед бывшему наставнику, щедро раздававшему по пути тяжелые затрещины юному стражнику, и думал, что Тихомир, возможно и раскусил его, но виду не подал. Значит, верит до сих пор в своего воспитанника.

Когда Совет предложил устроить кровавую жертву, чтобы остановить хана — добровольцев поначалу вызвалось только двое: первым Тихомир, а сразу за ним, ни мгновенья не помедлив, Роланд.

* * *

Выцветшая досточка, некогда содержавшая название питейной и служившая для привлечения клиентов, мерно покачивалась на ветру. Впрочем, постоянным посетителям не пришло бы в голову искать «Хромого Коня», ориентируясь на нее. Криво вырезанный на косяке двери знак, изображавший схематичную пятерню, провозглашал заведение местом сбора воров, головорезов, попрошаек с храмовой площади и прочего сброда.

Лис остановился у двери, прислушиваясь к голосам, затем отошел за угол и заглянул в мутное окно — знакомых лиц было не видать. Никто из завсегдатаев и хозяев не стал бы звать стражей или выдавать его местонахождение нарочно, но Лис решил поберечься и крутился неподалеку от входа. Время тянулось липким сиропом. Лис мерил шагами грязную улицу, считал лоснящихся крыс, даже бросал в них мелкие камни — правда, ни разу не попал, а сытые крысы только ощетинивались, показывая переросшие желтые резцы, но презрительно не ускоряли ленивого шага.

Лис уже перестал надеяться, что подельники объявятся и осел на землю за пустыми бочками, когда из-за угла, тихо переговариваясь, вышли четверо. Ворон насвистывал незатейливую мелодию по мотивам скабрезной песни, которую пришлось горланить под окнами Еремы. Некрас пинал мелкие камешки, встречавшиеся на пути. Крысюк плевался через просвет на месте переднего зуба, поднимая, как скалящаяся собака, губу. Кайдал выглядел растерянным и отрешенным: шел он позади компании, то и дело оглядываясь по сторонам.

Лис вырос у них на пути, когда Крысюк уже отпирал дверь питейной.

— Гляди-ка, — Крысюк прищурился и прошипел, — быстрее нас добрался.

Ворон оттеснил Крысюка, сплюнувшего прямо на порог харчевни, и по-дружески похлопал Лиса по плечу:

— Ловок, ничего не скажешь! Кто б Бороде передал, что нашелся хитрец, обошедший шавок, дорого б я отдал, чтоб на его заросшую харю посмотреть, — захохотал он.

Лис поморщился — отделался он испугом и порванной штаниной, и то, по счастливой случайности, но в красках представлял, барахтаясь там, под забором, в грязи и бархатцах, как смыкаются мощные челюсти на его лодыжке, как хрустят кости и трещат сухожилия…

— Хорошо дельце провернул, — добавил Некрас, — тут у нас, парни, — добавил он, обернувшись на остальных, — на место Бороды хорошая замена подоспела, да?

Крысюк сплюнул особенно яростно, а Кайдал, спешно оттеснив Некраса, широко улыбнулся и схватил Лиса за локоть.

— Пойдем, накатим за успех дела?

Лис вильнул в сторону, забирая руку и уворачиваясь от очередного похлопывания по плечу.

— Это все, конечно, славно. — Он не стал спрашивать, почему его не дождались — имели полное право. — Но мне нужна моя доля.

Судя по количеству вынесенного из дома товара, который он сам придирчиво перебирал, ему причиталась, по меньшей мере, добрая пригоршня золотом. Этого казалось предостаточно, чтобы осесть неподалеку — в той же Бережани, где есть свой порт и где Лис не только сможет неплохо устроиться на полученные монеты, но и без работы не останется.

— Сейчас, — уточнил он твердо. — В одном был прав торгаш — я приметный, меня заметут за пару дней, если не свалю отсидеться.

Лис заметил, как неловко переглянулись подельники, и теплившаяся надежда на счастливый исход сгорела, как сухая щепа, подброшенная в костер.

Крысюк подтолкнул в спину Кайдала. Тот неловко кашлянул, становясь перед Лисом, и опустил взгляд:

— В общем, Ерема крику поднял, похоже, прилично. Люди сбежались, то да се… — Кайдал не поднимал глаз, скользя взглядом по щебенке у входа в трактир. — Когда мы к скупщику добрались, пришлось ноги делать — стража уже там крутилась.

У Лиса засосало под ложечкой от услышанных новостей.

— И? — выдавил он, готовый уже схватить товарища за грудки и вытрясти поскорее всю информацию.

— В общем, есть один лаз в стене, — Кайдал щедро сыпал подробностями, стараясь не смотреть в глаза собеседнику, — он сорняками порос, зеленью всякой ползучей, о нем только свои знают. Кое-как доплелись туда, чудом нас патруль не сцапал. Там лошаденку разгрузили, и мешки вынесли…

Лис переминался с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывал на подельников.

— И?

— И всё, — рыкнул Крысюк, разрубая ладонью воздух. — Прикопали добро.