Мара из Троеречья (СИ)

— Языка прикуси! — цыкнули на него, а после задумчиво отозвался женский голос спереди: — Как бы Фёкла топиться не удумала.

Согбенный старик с бельмом на глазу почесал бороду.

— Беда, — подытожил он и, заметив Марушку, окинул ее взглядом: — А ты кто такая? Не из нашенских.

— Знахарка. Помочь могу, — выпалила она, тщетно высматривая затерявшихся в толпе спутников. — Только… — кряжистые спины местных смыкались перед ней, преграждая путь, — пропустите меня к сараю.

— Так сарай, милая, в другой стороне, — развел руками седобородый. — Во-он там, — поплямкав задумчиво и потеребив бороду, указал он примерное направление.

— А это что? — нетерпеливо мотнула Марушка головой.

— Так мастерская, — пояснил старик.

— Какая разница? — возмутилась Марушка. — Вам помощь нужна?

— Помощь нам, конечно, не помешает, — наконец согласился тот, придирчиво разглядывая девочку, — но ты, девица, не мелковата ли для знахарки? Вот Любава наша…

Марушка скрипнула зубами и тщетно попыталась локтями растолкать мужиков, столпившихся у порога. Заметив, как зашевелил губами старик, хмуря белесые брови, девочка попятилась, поспешив обойти толпу и подобраться ко входу с другой стороны, чтобы притиснуться меж стеной и зеваками да проскользнуть незамеченной внутрь.

— Марь, — сзади ее грубо схватили за плечо. — Ну где ты ходишь? Сама ж ввязалась, и пропала, — с укоризной протянул Лис, волоча Марушку за собой.

Та не сопротивлялась, только рассматривала мелькавшие перед нею лица — люди расступались, образуя живой коридор, шептались, разглядывая ее, и девочка перевела недоуменный взгляд на Лиса — мгновение назад она не могла и силой пробиться к двери.

— Роланд уболтал, чтоб впустили поглядеть, — пояснил тот. — Чуйка у тебя на всяких покореженных, — вдруг с уважением добавил он. — Короче, местную знахарку отпустили на ярмарку, в город. А тут, как назло, какая-то чудь приключилась с дочерью Фёклы, — Лис пожал плечами, проталкивая Марушку в дверной проем, — я не вникал особо. Да и не слышно ничего…

Марушка растерянно кивнула. Вой оглушил ее, стоило переступить порог. Внутри уже ждал, опершись на стену, хмурый Роланд, а женщина в платке заламывала испещренные кровавыми трещинами руки.

— Лучше б Любаву… — простонала она, — Любава-то Грушу с рождения знает… А так, чужой-то, она может и не дастся.

Марушка остановилась, изумленно вперившись взглядом в огромный — в несколько локтей, не меньше, круглый точильный камень на крепком дубовом столе. Она шагнула неуверенно внутрь, стараясь не перецепиться через порожек, но споткнулась о мешок с камнями: темные, словно покрытые серой коркой, они рассыпались по щербатому полу.

— Лучик! — высокий голос тоненько взвизгнул, и вой прекратился — только всхлипы да ерзанье послышались за станком.

В просторной постройке кроме стола, туго набитых мешков да грубо сколоченных ящиков не было даже и лавки. Сквозь окно, выходившее на восток, ярко светило, заливая светом комнату, полуденное солнце. Марушка посмотрела под ноги и направилась к источнику звука, обходя рассыпанные камни.

— Молодая какая! — ахнула Фёкла, бросаясь наперерез. — Не справится, не сдюжит!

— Да подожди ты! — поморщившись, остановил ее Роланд, перехватил под локоть и кивнул Марушке.

«Но я же и впрямь никогда не лечила детей, — тревожно размышляла девочка, заглядывая под стол. — Ну, как еще хуже сделаю? А если там рана и шить придется?.. Поскорей бы эта их Любава вернулась…»

Ни за столом, ни под ним ребенка не находилось. Только услышав громкое шмыганье и чавканье в углу, Марушка доковыляла до мешков и, заглянув в темноту, замерла, наткнувшись на влажный от слез глаз с ярким голубым, словно первое весеннее небо, зрачком. Забившись, как дикий звереныш в тени меж сгруженных мешков, смотрела испуганно на нее растрепанная и всколоченная, как сухая колючка чертополоха, девочка.

Марушка оперлась руками на мешки и наклонилась. Она озадаченно покачала головой — ребенком несчастную сложно было назвать. «Едва ли она младше меня», — протянула Марушка руку в темноту.

— Как звать тебя? — тихо спросила она, разглядывая чумазое, блестящее от слез лицо.

— Груша! Грушей её звать! — отозвалась Фёкла, стряхнув с себя руки воина и теперь спешно обходя стол. — Только она вам не скажет ничего. Зря всё… Уходите, — выкрикнула она отчаянно, впиваясь в Марушкино плечо, — так тому и быть.

Груша молчала, срывая заусенцы с грязных пальцев и отправляя их в рот.

— Гляди, теть, — вклинился Лис, отцепляя женщину от Марушки и отправляя обратно к порогу, — зато выть перестала. Может, пусть Марь того, поглядит твоё дитятко… — застыл он, удивленно разглядывая отрешенную Грушу, собравшую на себя всю пыль и паутину с мешков.

Марушка нависала над девочкой, раздумывая, с какой стороны зайти, чтоб не вызвать душераздирающего воя.

— Что стряслось? — спросила она Грушу, опускаясь рядом.

— Лучик! — всхлипнула девочка, растирая тыльной стороной ладони мокрые дорожки под носом.

Марушка беспомощно перевела взгляд на раскрасневшуюся Фёклу: