Мара из Троеречья (СИ)

Только когда Роланд поднял ее и отволок к поваленным бревнам, где сидели в нарядных сарафанах, с яркими лентами в волосах молоденькие девицы и почтенные матери семейств, похожие на стайку щеглов и свиристелей, девочка задышала.

— Сиди здесь, — раздраженно приказал Роланд.

Марушка заморгала — дым щипал глаза. Она не заплакала, только взмахнула рукой, отгоняя черные хлопья.

— Если что-то захочешь, позови меня.

— Ладно, — буркнула Марушка, съеживаясь. Начиненные ягодами, маком, грибами, капустой и горохом пироги не манили ее, как и выложенная пухлыми полукольцами колбаса или наливные яблоки. Ей хотелось бежать, бежать скорее из этого страшного места, от зарева костров, от кружащего над головой пепла и от собственных воспоминаний.

Не дождавшись благодарности, Роланд направился к столу. Фёкла в неизменном платке налегала на хреновуху, закусывая мелкой хрустящей рыбкой и квашеной капустой. Под столом, сбивая колени, в сарафане ничуть не хуже Марушкиного, ползала Груша, изредка высовываясь, чтобы схватить проходящих за ноги и зайтись гоготом. Сидел, оперев подбородок на клюку, на низкой лавочке дядько Бажан.

— Марь, — Лис плюхнулся рядом с ней, — чего смурная такая?

Она не ответила, но выхватила краем глаза, как странно топорщится у него рубаха.

— Хочешь, уйдем? — предложил он. — Я там место хорошее приглядел край поля.

Марушка склонила голову набок, задумавшись. Роланд запретил ей подходить к лесу. Но сейчас он танцевал у костра с Аглашей — и, насколько позволяли ей разглядеть слезящиеся глаза, от прежнего раздражения его не осталось и следа. Похоже, он даже улыбался.

Марушка собиралась выспросить у Лиса, что прячет он под рубахой и зачем решил уйти с праздника, если сам рвался сюда. Но не успела — только беспомощно хлопнула ртом, когда Груша выскочила из-под стола, едва не опрокинув миски у края, и подбежала к Роланду. Она остановилась в шаге, потерла больной глаз, а затем оттолкнула Аглашу. Роланд замер, вскинув брови.

Сердце у Марушки ухнуло — уж слишком хорошо она знала, на что способен ее спутник. Глупая, глупая Груша! Марушка сжала кулаки, готовясь подскочить, оказаться между ними и принять удар на себя.

Роланд неожиданно рассмеялся. Наклонился к юродивой, что-то тихо сказал — та захлопала в ладоши, затопала ногами и бросилась обнимать и ластиться к Аглаше. Смуглянка погладила девочку по голове и улыбнулась воину. К удивлению Марушки, Роланд церемонно протянул руку Груше, а затем повел ее танцевать.

— Наш друг, похоже, не такой уж и кремень, каким хочет казаться. Погляди-ка, как быстро растопила его сердце блаженная! — Лис потеребил Марушку за плечо и хохотнул. — Уверен, его боевого коня зовут Звездочка или Ночка, а меч носит имя первой бабы…

— Пойдем отсюда, — мрачно отрубила Марушка.

Лис поднялся, придерживая поклажу под рубахой, и помог встать Марушке. Они тихо ушли в темноту, к высоким соснам вдалеке, и никто не заметил их исчезновения.

* * *

— Мы сейчас сбежим? — Марушка путалась ногами в высокой траве на опушке.

— Нет, — сощурился Лис и потащил ее к загодя расстеленным холщовым мешкам. — Мы будем праздновать.

Марушка сбросила черевики и, ухнув, опустилась на грубую ткань. От поднявшейся пыли чихнула и потерла нос.

— Что у тебя там? — ткнула она Лису меж ребер.

Тот потянул паузу. Затем ловким движением выудил бутыль из-под рубахи. Поддел ногтем корок и сунул бутыль под нос Марушке. Едва уловимый, сладковатый запах защекотал в носу, и девочка чихнула снова.

— Я не буду! — выставила она ладони вперед. — Видела, как ты плевался, когда Аглаша заставила тебя выпить…

Лис обиженно фыркнул:

— Стал бы я тащить тебе ту ядреную хреновину! Это медовуха. Даже младенцу от нее ничего не станется. А ты это… — замялся он, — взрослая уже.

Марушка принюхалась — сквозь прилипчивый запах гари пробивался слабый аромат меда. «Зачем-то же пьют эту дрянь, — подумала она, — может, и впрямь развеселит. Хоть бы дождь пошел», — девочка посмотрела на алые с рыжим точки костров вдалеке, на темное небо, на полоски перистых облаков, мерцающие, подмигивающие ей звезды и приникла губами к узкому горлышку.

Медовуха обожгла горло — Марушка закашлялась, утирая лицо рукавом. «Гадость какая!» — вертелось у нее на языке. Но сказать не успела, почувствовала, как по телу разлилось тепло. «Странно, — подумала девочка и сделала еще один глоток, — наверное, я просто не распробовала». После третьего глотка мир перед глазами немного смазался, но щипавшее кончик языка сладкое пойло заставило ее забыть о боли в ногах и животе.

Лис тоже выпил. Бутыль поставил между ними, опустился на мешок и закинул руки за голову.

— Неплохо, правда? — промурлыкал он. Марушка даже не заметила, когда успел сорвать травинку с метелкой на конце и сунуть ее в рот. — Хорошо, что остались, да, Марь? Смотри, как красиво, — кивнул он в темноту.

— Да, — поддалась она.