Мара из Троеречья

— Семь, — поправил Лис. — Во-первых, настоек было семь. А те… остальные, они же у тебя в комплекте идут, — смущенно добавил он. — По серебрухе за две бутылки. Откуда цифры-то, Пащек?

Пащек беспомощно развел руками:

— А что же ты, дружок, не знаешь, что если долг вовремя не отдать, то он расти начинает?

— Впервые слышу, — отрезал Лис. — Глупость ты какую-то придумал.

— Так не я, не я… Народная мудрость. — Травник назидательно поднял вверх указательный палец. — Было семь серебряных монет, а потом от тебя полгода ни слуху не духу. Итого — восемь золотых, прошу оплатить. Кстати, как твоя проблема? Решилась? А то у меня новая настой…

Лис изменился в лице и зашикал на Пащека, взглядом указав на Марушку, слоняющуюся по лавке.

— Понял, при девке не вспоминать. — кивнул Пащек. — Ты про работницу что-то говорил… Откуда ее взял и зачем она мне?

Марушка шныряла между полок, разглядывая настойки и принюхиваясь к травам. Копеечная настойка для работы желудка была составлена из правильных ингредиентов, но разбавлена до такой степени, что для решения проблемы пришлось бы пить ее по пять бутылочек за раз. Среди высушенных красных мухоморов, ожерельем свисающих с полки на льняной нити, завелись жучки-знахари, проевшие тоненькие еле заметные дырочки в скрюченных шляпках. Свежий тысячелистник на сушилке, время для сбора которого еще не пришло, ни для одной настойки или порошка не годился. Девочка посмотрела на Пащека, пытающегося уболтать Лиса купить еще какую-нибудь настойку с чудодейственным эффектом и взяла в руки глиняную флягу с барсучьим жиром: «Свиной, небось… с этого станется…» Она рывком вытащила комом заткнутую в широкое горлышко холщовую тряпку, и по всему помещению разлился запах прогорклого жира. Зажав нос, Марушка подошла к активно пререкающемуся с хозяином лавки Лису. Ее внимание привлекла стоящая на прилавке корзина, в которой теснились перевязанные тесемкой по две баночки эликсиры с надписями «Для любви».

«Чего?!» — удивилась девочка и незаметно стащила бутылку. Неразборчивым почерком написанный и наспех прилепленный к тыльной стороне список трав она пропустила, но открыла баночку и сунула в нее нос.

— Если бы не она, у меня лицо было бы синее сливы! — горячо восклицал Лис, пока Пащек, прицокивая языком, качал головой. — Дай ей задание, если не веришь. Любой порошок приготовит!

«Это он погорячился, — подумала польщенная Марушка, — но в травах я разбираюсь уж получше мошенника-старикана». Девочка дернула Лиса за рукав, тот наклонил голову к ней.

— Что тебе?

Марушка поднялась на носочках и что-то прошептала ему на ухо. Лис победно выпрямился и смерил взглядом Пащека.

— Она говорит, что жир на дальних полках прогорк. Потому что на жаре хранился, — Марушка снова зашептала, и парень добавил: — А еще он не барчучий, а собачий!

На лице хозяина лавки появились багровые пятна.

— Так вот, кто у старухи Ядзи псину ее шелудивую спер! — присвистнул Лис.

— Врет твоя девка, — заиграл желваками Пащек, — сочиняет. Вот у меня барсучий жир! Свежий! Только из барсука!

Он быстро достал из-под прилавка подписанную глиняную бутыль и потряс им перед лицом у Марушки. Та протянула руку, но Пащек уже спрятал его и гневно двинулся на посетителей.

— Выметайтесь! Нечего на честных людей напраслину возводить! И долг верни, до завтра времени даю, а потом к судье пойду. Пусть вытрясают из тебя мои денежки! — разошелся травник.

Лис попятился, отталкивая Марушку себе за спину, но та не собиралась уходить. Марушка наклонила Лиса к себе и быстро зашептала, показывая на ряд бутылочек «Для любви».

— Она говорит, что если в любовном зелье сменить или убрать волчью ягоду, то… — Лис запнулся и покраснел, — то оно не будет вызывать расстройство желудка и закрепляющая настойка не понадобится.

Лис скрипнул зубами, не отрывая гневного взгляда от травника. Тот сжался и суетливо зашел за прилавок. Рыжий в два быстрых шага оказался у деревянной стойки.

— Законы рынка, — развел руками Пащек. — А девочка хорошая у тебя, умненькая… И, главное, говорит мало. Оставляй ее, Лис. А я тебе должок прощу, — заискивающе улыбнулся он, похлопывая ладонью по книге учета.

— Простишь, конечно, — хищно улыбнулся Лис. — Еще и должен мне останешься.

— За что? — возмущенно прошептал Пащек, бледнея.

— За лишние деньги, которые я тратил на эту бодягу, — брезгливо сморщился Лис, глядя на бутылочки с любовным зельем. — За пошатнувшееся здоровье. Ну, и за молчание, — поразмыслив закончил Лис.

Пащек нехотя открыл книгу учета. Покряхтел, нависая над страницей с долгами Лиса, но под суровым взглядом рассерженного вора, скис и вычеркнул все, добавив «уплочено» и кривую загогулину подписи.

— С тебя три золотых, — Лис не спешил уходить.

— Это вымогательство… — вздохнул травник.

— Законы рынка, Пащек, — ухмыльнулся рыжий, — я никому не раскрою твой секрет, ты продолжишь продавать две настойки по грабительской цене, но за молчание меня отблагодаришь.

Деньги травник назло выдал медяками. Лиса это не смутило — он сгреб внушительную горку монет в карман, и потащил Марушку к выходу.