Мара. Ведьма поневоле

— Она Мара! — выпучив глаза, вскричал Окулюс, тыча в меня пальцем. — Мара!

— Она Мара, — совершенно спокойно ответил Костер, задвигая меня себе за спину. — И об этом в Тенебрии не знает разве что ленивый.

Он обернулся ко мне, вопросительно взглянул, и я кивнула, давая понять, что со мной всё в порядке, и растирая едва не пострадавшую в неравной борьбе руку. И пока гвардеец не отвлёкся на ненужную перепалку с Окулюсом, быстро проговорила:

— Идёмте отсюда, Костер. Нас ждёт одно дело.

Рыцарь кивнул, но не торопился отходить от палатки. Ясновидец всё ещё выкрикивал что-то о гоблинах и зове, пока подле него не материализовался паренёк, по виду — его сын — и не увлёк его в неизвестном направлении.

— Он ничего вам не сделал, миледи? — заботливо спросил гвардеец, поворачиваясь ко мне и подавая руку, за которую я с благодарностью ухватилась.

— Нет. Вы подоспели вовремя, Костер, за что я вам очень благодарна.

Мы неспешно зашагали прочь от палаточного лагеря, двигаясь в сторону дворца, где в казематах нас дожидался Ад. О предстоящем не разговаривали, словно старались сделать вид, что на нашу долю не выпало одно из самых опасных приключений в жизни.

— Не стоит благодарить меня, Маша. На моём месте так поступил бы любой мужчина.

Я не стала спорить с ним и доказывать, что он ошибается, и так поступил бы далеко не каждый представитель сильного пола, тем более, что в Илларосе с этим всё могло обстоять иначе. Да и не до полемики мне стало, когда я издалека увидела толпу, окружающую место будущей казни. До чего всё же люди были падки на подобные зрелища! Я была уверена на все сто — доведись мне стать свидетелем повешения, меня бы точно замутило еще на подходе преступника к эшафоту. А илларосцы ничего — весело переговариваются, а после казни отправятся и дальше набивать себе животы всякой снедью и брагой.

— Вас можно поздравить, миледи? Говорят, скоро вы станете супругой Бороса. — Голос Костера вывел меня из размышлений о жестокости бытия, и я вздрогнула. Эх, еще одна тошнотворная тема.

— Ну, это ещё вопрос, кого можно поздравить — меня или Бороса, — как можно спокойнее ответила я, пытаясь придать своему голосу притворной весёлости. Впрочем, Костер шутки не оценил, мрачнея с каждой секундой. Ревнует, что ли?

Мы помолчали, покинув площадь со всем её разноцветным великолепием и кровожадно настроенными жителями Тенебрии, и не спеша направились в сторону королевского дворца. Я не понимала, что Костер хочет от меня услышать. Он знал, что сегодня мы убежим и будем вынуждены скрываться, в надежде больше никогда не встретиться с Боросом. Но даже если представить, что Его Величество меня отыщет и поймает, было очень глупо предполагать, что он сходу потащит меня под венец, а я такая вся счастливая буду на ходу напяливать на себя фату. Но всё равно не упустил возможности напомнить мне о данном Боросу лже-обещании. Уверен в том, что побег не удастся? Готовится предать?

— Это не имеет никакого значения, милорд, — тихо проговорила я, срывая растущие вдоль дороги колокольчики и начиная плести из них венок. — Вы же сами знаете чуть больше, чем король.

Костер хмыкнул и положил руку на эфес шпаги — жест, ставший слишком узнаваемым — и молча кивнул, соглашаясь с моими словами. Но я всё же расслышала его тихое:

— Если бы я знал то, что хочу действительно знать…

Мне пришлось сделать вид, что именно в этот момент я оглохла. Ну почему? Почему мир так несправедлив? Столько лет я жила без своего принца, понимая, что до меня доходят только кони, и вот теперь, когда рыцарь без страха и упрёка шагал рядом со мной и намекал на беседу о чувствах, я поняла, что с принцем мне будет очень скучно.

Поэтому я лишь промолчала, продолжая плести венок, и попыталась сосредоточиться на побеге. Сначала — главное, а потом уже и с принцами разберёмся. По крайней мере, во всех сказках всё всегда происходило именно в такой последовательности. И я не собиралась от неё отступать.

Адерин

Мучимый жаждой и голодом, я мысленно подгонял тот день, когда решится моя судьба. Чем бы он ни закончился — спасением, в которое я не верил, или казнью, которая, как раз, была вполне возможна, — всё было лучше, чем прозябать в этой сырой конуре, где из живых существ были лишь тараканы и крысы.

С приходом ведьмы, которая была так мила, что мне тут же захотелось свернуть мерзавке шею, ко мне вернулась уверенность в благополучном исходе моего дела. Если она действительно так глупа, чтобы помочь мне бежать, да ещё и попросить у меня укрытия, грех отказываться от той, что сама идёт в руки. Я всё ещё был обладателем оленьих рогов, которые, впрочем, уже не причиняли мне сильных неудобств, и собирался спросить с ведьмы за эту маленькую незадачу. Естественно, после того, как она расколдует меня, и я перестану быть посмешищем.

День праздника Красной луны наступил быстро. Мысли мои перетекали с желания оказаться в своём шатре и увидеть перед собой порцию жарко́го с кружкой доброго эля, на фантазии о том, какое удовлетворение я получу, когда ведьма покинет этот бренный мир, перед этим испытав все прелести мучений.