Мара

Обычная комната внезапно превратилась в огромную мрачную пещеру, освещенную сотнями больших и малых, тонких и толстенных свечей. Их сияние перемежалось с густым мраком. Пятна мрака напоминали черные ходы, ведущие в неведомые миры. Маленький столик стал громадной деревянной колодой, стулья – массивными табуретами; клочья паутины свисали с потолка, на карнизе грубо сложенного камина сидел нахохлившийся филин, черный кот важно прогуливался вдоль стен, а сама хозяйка превратилась в сгорбленную крючконосую старуху с торчащим вперед подбородком.

– Ну, милок, – прошамкала она, – каково?! А ты говоришь, кажется… И ничего не кажется… Давай-ка посмотрим, что там с тобой случилось. – Ведьма извлекла откуда-то большой стеклянный шар и поднесла его к лицу Валеры. Шар светился слабым голубоватым сиянием.

– Смотри! – властно приказала она.

Десяткин, ничего уже не соображая, уставился в глубь шара и вскоре стал различать какое-то смутное пятно, которое постепенно сгущалось, твердело и наконец превратилось в лицо – в знакомое Валере лицо.

– Она! – воскликнул наш герой.

– Видишь! – прокаркала старуха.

Валера кивнул.

– Значит, знаешь, кто это? Вот она и преследует тебя. И будет преследовать до тех пор, пока не погубит.

Десяткину стало так страшно, что он тихонько завыл.

Лицо в шаре все увеличивалось, разрасталось. И Валере вдруг показалось, что его роковая знакомая вот-вот выберется наружу.

Десяткин в ужасе отшвырнул от себя проклятую стекляшку, она упала и с музыкальным звоном раскололась. И сразу все пропало. Он снова находился в прежней комнате, а напротив стояла, усмехаясь, хозяйка.

Не помня себя, Валера метнулся к двери, но дверь куда-то исчезла. Его со всех сторон окружали гладкие белые стены. Больше всего на свете нашему герою хотелось побыстрее покинуть это проклятое место.

– Выпусти меня, – взмолился он, оборачиваясь к хозяйке.

– А как же дальше-то жить будешь? Изведет тебя морок.

– Пусти ради Христа!

Ведьма вздрогнула и отпрянула от Валеры. И тут Десяткин обнаружил, что перед ним… Мара! Точно она! «Неуловимый» взгляд, холодная улыбка. Но она – одновременно – была и той древней старухой с крючковатым носом и острым подбородком. Он стоял как вкопанный посреди комнаты, а ведьма медленно, как бы пританцовывая, двигалась к нему, вытянув перед собой костлявые руки. Ветхое тряпье свалилось с нее, и отвратительное в своей наготе тело, коричневое и заскорузлое, словно мумия, приближалось все ближе и ближе. Тут бы нашему герою оборонить себя спасительным крестом, очертиться хотя бы кругом, но увы… Не владел Валерий Павлович Десяткин секретами борьбы с нечистой силой, не знал простейших приемов, даже «Вия» не читал. И для кого только творил Николай Васильевич Гоголь?

…И снова густой мрак окутал все вокруг, опять пропала куда-то обычная комната. И возникло некое лежбище, покрытое вонючим тряпьем, а на нем… он и старуха. И вот… Невозможно даже описать, что происходило дальше с нашим героем. Единственное осталось у него в памяти: он проваливается в бездонный черный колодец, наполненный сладкой удушающей истомой и болью. Он даже не смог бы точно определить, с кем предается пагубным страстям. С древней ли старухой? С прекрасной девицей? На мгновение душа его взмывала в неизъяснимом блаженстве – и тут же обрушивалась в булькающий поток зловонной жижи. Он сгнивал заживо и поднимался из мертвого праха причудливым ядовитым цветком. Жар, холод – все обратилось в некую невероятную реальность, внутри которой находился он, Десяткин. Его словно выворачивали наизнанку чьи-то безжалостные руки, выдавливали по капле жизненную силу.

В мозг, в самую его сердцевину, как будто вколачивали громадные гвозди. Один, другой… Все глубже и глубже.

Десяткин очнулся и понял: то, что он принял за гвозди, на самом деле – дверной звонок. Он настойчиво, с короткими паузами, дребезжал в прихожей.

Валера медленно поднялся и обнаружил, что находится у себя дома. Он лежал на собственной кровати полностью одетый. Почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, он подошел к входной двери и глянул в глазок.

На пороге стоял Боря.

Валера отворил дверь и без единого слова вернулся в комнату. Ему было все равно: состояние отупения достигло апогея.

– Здравствуй, – дружелюбно произнес Боря. – Ты чего такой мрачный?

Десяткин ничего не выражающим взглядом посмотрел на своего гостя и снова рухнул на постель.

– Совсем дошел, – сочувственно покачал головой Боря. – Ничего не ешь, наверное?

Десяткин молчал.

– Если хочешь, я сварю кофе или…

– Чай, – перебил Десяткин.

– Ладно. – Боря отправился на кухню.

Через несколько минут он вернулся и уселся напротив Валеры.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – не понял Валера.

– Что с тобой произошло?

– Не знаю, – с равнодушным видом отозвался Валера. – Я вообще ничего больше не знаю.

– Надеюсь, ты последовал моему совету и сидел дома?

– Нет, знаешь ли, не последовал… – с тем же равнодушием сообщил Десяткин.

– А где был?

– Ах, где был я вчера, не пойму, хоть убей. Только помню, что стены с обоями…

– Говори толком!