Марахси

— Бросьте, — поморщился Саммю, отталкивая его обратно на стул. — Вы прекрасно слышали, что Ромул сказал в медотсеке Шаману, когда мы нашли мертвого андроида. Слышали ведь?

— Да, но я не думал… — Бык сбился, опять посмотрел на экран и понял, что его тошнит. — Там что, живые люди?

— Очень и очень условно. Когда андроиды убивают кассинов на арене, нервная система продолжает функционировать еще какое-то время, включая мозг. Это то, чего нам не хватает для безотходного производства андроидов. В какой-то мере тут и закон справедливости, зуб за зуб. Помните еще Библию?

Бык не нашел, что ответить, глаза невольно продолжали возвращаться к экрану, и теплые бруски обрели другой, тошнотворный смысл. Саммю достал сигареты и предложил Быку, тот жадно ухватился за предложенную пачку, свои остались на диване вместе с зажигалкой.

— Формально все эти штуки проделываются с трупами, — постарался исправить гнетущее впечатление Саммю. — Юридически мы не используем живых людей, сначала констатируется смерть. А потом уже идет спасение нужного и ампутация лишнего. Но адаптация у некоторых проходит тяжело, поэтому мы их и держим на отшибе, был тут случай, когда восстановленные единицы вырвались и напали на прохожих, к счастью, на таких же кассинов, как они сами. Как-нибудь покажу вам снимки, что они сделали со своими бывшими коллегами, вам понравится.

Бык очень сомневался, что увиденное ему понравится, более того, в нем возникло чрезвычайно сильное желание сесть на первый попавший корабль и отбыть с Марахси в любом направлении. Саммю сочувственно похлопал его по плечу.

— Если иметь в перспективе такой кредит, о котором говорил Ромул, у нас просто нет другого выхода, изношенные оборотные фонды надо чем-то пополнять, желательно дешево, а что может быть дешевле человеческой жизни? Отнеситесь к этому как к трансплантации почки. В данном случае что почка, что мозг — просто органы от мертвого тела.

— Они помнят свое прошлое?

— Не долго, это все уходит из памяти очень быстро, мозг становится биологическим придатком машины, как протезы становятся механическими придатками человека. Программная оболочка берет его под свое управление, навязывает модели, а он сживается с новым телом, и дальше они ничем не отличаются от обычных ромульян на арене.

— То есть на арене кассины сражаются против кассинов?

— Иногда, — засмеялся Саммю.

Бык снова посмотрел на экран — после услышанного ему казалось, что мальчишка давно убежал в ужасе, но тот продолжал стоять на месте. Один из прямоугольников находился прямо у него перед глазами, периодически изменял свою окраску, и цвета тела у мальчишки тоже синхронно менялся. Но если прямоугольник светился довольно ровным светом, то человеческий спектр стремительно приближался к белому.

— Это страх, — с каким-то удовольствием пояснил Саммю. — Пульс учащается, в кровь поступает адреналин, повышающий давление. Ему чертовски страшно. Он уже понял, куда попал и что видит.

— Почему не уходит оттуда?

— Почему? — Саммю затушил окурок в старой тарелке, стоявшей на краю стола. — Это тоже очень интересный вопрос. Мне теперь даже любопытно, сколько он там простоит. В его возрасте я бежал бы оттуда, сверкая пятками и зовя маму. Худший кошмар любого триллера из моего детства. Но жизнь иногда выдает пенки пострашнее детских страхов.

— Уберите его оттуда сейчас же, — повысил голос Бык. — Немедленно, слышите? Нам ни к чему сломанная детская психика. Если у него появится страх перед андроидами, Ромул свернет нам шеи. Сейчас же пошлите кого-нибудь туда, чтобы его забрали и вернули в барак!

— Да, да, — рассеянно ответил Саммю, продолжая смотреть на экран расширенными зрачками. — Непременно.

Вылетев из кабинета Саммю, Бык наткнулся на Язмина, бледного как смерть. Всю комментаторскую заняли униформисты, тянущие на полотне что-то большое и тяжелое. Бык растолкал толпу и остановился, глядя на венецианскую маску, залитую кровью. Ниже маски было одно сплошное кровавое месиво, пропитавшее тряпку насквозь и расползавшееся к краям.

Врач уже нагнулся над Старухой, разгонял толпу яростными воплями, но количество людей только нарастало включая кассинов, техников, служителей и простых зрителей, провожавших Старуху снизу до самой комментаторской.

— Это Нидзу, будь он проклят! — проорал кто-то совсем рядом с дверью со стороны букмекеров, где нарастала паника не хуже биржевой. — Забрал ее с собой, отродье железное, чтобы не одному подыхать. Гореть ему в аду, сатане!

— Как это случилось? — спросил Бык, приседая рядом с врачом. — Почему она оказалась на арене сейчас? Это был не ее бой!

— Изменения в сетке, — ответил вместо занятого оказанием помощи врача Язмин. — Согласовали с Саммю и Шаманом, ну и выпустили ее.

— Когда согласовали? — рявкнул Бык.

— Полчаса назад.

Бык оглянулся на кабинет Саммю — тот даже не вышел. Пришлось снова вломиться к нему в каморку и ударом кулака зажечь свет.

— Вы знали об изменениях сетки? — задыхающимся голосом спросил Бык.

— Конечно, — недоуменно отозвался Саммю. — Что вы так нервничаете?