Марахси

От последнего предположения Бык поперхнулся.

— Думаете, Шепард его контролирует? И нас через него тоже?

— Это напрашивается.

— Зачем же тогда присылать сюда своего человека, если владеешь полной информацией?

— Хиотис знает о нас далеко не все, он бухгалтер и юрист, техническая сторона вопроса ему неизвестна.

— Проще тогда купить кассина через подставное лицо и дома его разобрать по косточкам.

— Почему-то не проще.

Бык задумался. Генерала Шепарда он видел исключительно в новостных выпусках, личной информации о Белом Медведе, как называли генерала средства массовой информации, у него не было никакой, приходилось верить очевидцам, которые утверждали, что переходить дорогу Шепарду не стоит. Еще меньше можно было надеяться угадать его мысли. Как показал опыт внезапного отделения Урсулы от Виктории, эти мысли известны очень и очень немногим.

— Я думаю, наши кассины ему были неинтересны до момента, пока просто ломали меню андроидов, — высказал предположение Бык. — Сейчас мы продвинулись в этом смысле дальше, возможно, это причина, по которой человек Шепарда рассекретился. В других условиях может быть понаблюдал бы немного и уехал.

— Да, согласен, — отрывисто сказал Ромул. — Шаман говорит, что внутри андроида мальчишка орудует как специалист, при том, что необразован как любой марахсиец, с искинами дела никогда не имел. В его отсутствии отключки есть что-то ненормальное, но почему это происходит, Шаман не знает.

— Наверное, человек Шепарда тоже так считает, вот и пытается установить контакт. Кстати, что мы будем делать, когда его вычислим? Высылать кого-то с Марахси у нас нет полномочий, да и с точки зрения пиара это выглядит отрицательно.

Ромул усмехнулся.

— Я не идиот его высылать. Будущей школе нужны преподаватели, а что может быть лучше практика? Саммю обещал сделать так, что его сотрудничество с нами будет полным, абсолютным и почти добровольным. Забрать его у нас силой не сможет даже Шепард.

Бык поморщился.

— А мальчик?

Ромул допил виски и оставил стакан в сторону, крепкое спиртное подействовало на него расслабляющее.

— Пока он единственный экспериментальный образец, — сказал он. — Потом врач, Шаман и Саммю будут выяснять, чем таким он принципиально отличается от других кассинов и можно ли это воссоздать искусственно. Боюсь, у него мало что останется в смысле возможностей и перспектив.

— Я, пожалуй, откажусь от вашего предложения, — решительно сказал Бык. — Переговоры с помощью Хиотиса вы проведете так же успешно, как и со мной, а вот пускать здесь дела на самотек не хочется. Саммю может быть и хороший начальник безопасности, но плохой администратор. Уедем, а вернемся к руинам Колизея, потому что он решит, что очередной фаворит вышел на пик ставок. Мы и тогда чудом избежали разрушений, букмекерскую просто разнесли по косточкам.

— Вы отличный партнер, Бык. Я вас очень ценю.

Ромул одобрительно похлопал Быка по груди, по иронии судьбы тем же жестом и по тому же карману, в котором лежала сотня, возвращенная Саммю.

На обратном пути мимо комментаторской Бык увидел, что мальчишку уже вызвали из барака, и он стоит возле стекла, разглядывая арену. Дикторская смена, ожидавшая своей очереди, болтала за пустым столом о всякой ерунде, диджей спал, положив голову на руки, врача на месте не было. Саммю один стоял с мальчиком рядом, периодически указывал ему на что-то внизу, после его ответа снова спрашивал, сам что-то рассказывал и улыбался, непринужденно положив руку ему по плечо.

В глубине души Бык надеялся, что когда он придет на смену, Саммю укатится по своим делам из кабинета, и о том, как все прошло он узнает от Вигго или Язмина, но Саммю не только был на месте, но и очевидно ждал его, распахнув двери кабинета. Пришлось зайти.

— Предполагаю, сгораете от любопытства, — громко заявил тот. — Для вас специально сделал запись, чтобы не было никаких подозрений на мой счет. Хотите посмотреть или поверите на слово?

— Посмотрю, — покорно ответил Бык. — Как прошел бой?

— Тихо и буднично, — ответил Саммю. — Никакого шоу, к сожалению.

Нельзя было сказать, что Быка это расстроило, напротив, у него отчасти отлегло от сердца. Больше всего он боялся, что из любви к психологическим вывертам Саммю скажет мальчишке правду перед боем, но видимо, слово Ромула для того значило больше, чем удовлетворение личных склонностей.

Бык сел на стул перед экраном, взял со стола скрепку, пока незнакомый кассин на экране сыпал скороговоркой исковерканных слов. Съемка происходила во время медосмотра, из нагрудного кармана робы у незнакомого кассина торчал кусок белой ромульянской пластмассы. Врач крутил пациента перед собой, но поток слов это не прерывало. Смысл фраз доходил до Быка только отчасти, приходилось ежеминутно брать себя в руки и сосредотачиваться.