Мардунг (СИ)

- Ты кто? - спросил Петренко. Азиат опять присел, взмахнул руками, напоминая птицу и что-то... промычал, как мычат лишенные языка люди. - Можешь говорить? Гражданский не обратил внимания на вопрос, продолжал гнуть свою линию: состроил руками фигуру, точно обрисовал в воздухе контур женского тела. Петренко с неуместным удовольствием отметил, что "баба фигуристая и жопастая". Следом азиат сделал строгие глаза и чиркнул себя ладонью по горлу. Могло показаться, что последний жест получился случайно... или, что на родине азиата он означает нечто иное, не столько кровавое, однако бомж повторил движение - ещё раз рубанул себя по горлу и показал руками, как катится отсечённая голова. Наконец, он приподнялся на цыпочки и показал пальцем куда-то в сторону детской площадки. - По-русски понимаешь? - спросил Петренко, разумея идиотичность вопроса. Какая разница, понимает ли бомж по-русски, если у него нет языка? Азиат отрицательно замахал руками. Однако оставалось непонятным, что конкретно он отрицает: своё умение говорить по-русски или указанное направление. - Майор! - окликнул Петренко в трансивер. Майор отозвался немедленно: - Слушаю! - Странный он какой-то. - Какой? - Бомж он. Наверное... - Есть информация? - строго уточнил Майор. - Ноль. Он немой. Говорить не может. - Оставайся на месте. Я скоро буду. Петренко опустился на одно колено и поднял пистолет. Азиата не выпускал из поля зрения. Тот продолжал что-то объяснять. Рисовал женскую фигуру, указывал пальцем направление, наконец, энергично качал головой, демонстрируя, что идти туда не надо. "Будет секир-башка", - сообразил Петренко. Уже через секунду, Петренко принял неправильное решение. Решение, которое стало последним в его короткой жизни. Петренко спрятал в кобуру пистолет, принял в руки штурмовую винтовку. Палец (интуиция Петренко не уступала интуиции Лациса) сдвинул предохранитель вниз. И ещё вниз на одну позицию. Огонь очередями. - Пошли! - кивнул стволом двигаться вперёд. Бомж присел и заслонил голову руками, словно ожидая авианалёта, или что его станут бить. - Пошли! - повторил Петренко. Болезненно ткнул азиата стволом, давая понять, что шутить не намерен. Бомж распрямил ноги и обречённо хлопнул руками. На его лице отразилось разочарование. - Ладно тебе! - вырвалось у Петренко. - Не бзди. Прорвёмся. Азиат направился вперёд. Когда он передвигался, несуразность одеяния становилась особенно очевидна. Незавязанные ботинки хлопали по пяткам, чрезмерно просторный пиджак переползал с плеча на плечо. Эти детали разозлили Петренко: "Сучара таджикская, - подумал боец, - затихарился где-то в подсобке, а потом грабанул элитный бутик. Мразь".