Маресьев

На аэродром Маресьев вернулся с пустыми баками, совершал посадку уже, как говорят летчики, «на честном слове». А в полку инцидент. Петров лежит на носилках, его в санбат отправляют, он ни в какую: «Не поеду, пока командира не увижу». Маресьев подошел к нему, а Петров начал его просить, чтобы он не брал другого ведомого, обещал скоро вернуться в строй.

«Вот тут-то у меня от волнения слова в горле застряли, не смог выразить ему свою благодарность, — вспоминал Маресьев. — Я понял главное: мне удалось преодолеть, развеять в людях представление о моем особом положении в полку, они поверили, что я могу воевать, как все, и приняли меня в эту семью, как равного. Этот момент преодоления был для меня самой большой радостью».

К месту сказать, после госпиталя гвардии лейтенант Петров вернулся в родной полк и продолжил летать в паре с Маресьевым. Вот еще строки из воспоминаний Петрова: «Мы летали в паре. Пара — это единый организм. Мы должны мыслить, чувствовать обстановку одинаково, понимать маневр каждого. Недаром в авиации существовало определение „слетанность“. И это не только в плане летной подготовки. „Слетанность“ во всех отношениях, тогда и в бою проблем не будет. Поэтому мы с Алексеем хорошо знали и понимали друг друга. Я был уверен в том, что он всегда придет мне на помощь в трудную минуту, не бросит. И Алексей был уверен во мне: ведомый не позволит фашистскому стервятнику зайти ведущему в хвост. Такое доверие возникло не на пустом месте: нас учили порядочности, честности, уважению к труду. Конечно, мы все были разные и по характеру, и по физическим данным, и по жизненному опыту. Алексей имел уникальный опыт, выпутавшись из, казалось бы, безнадежной ситуации, мы набирали его в боевых вылетах. Но у нас было много общего: страстное желание летать, молодость, боевой задор. Совместная боевая работа рождала „авиационный характер“: смелость, волю, ответственность друг перед другом». И далее: «Скажу откровенно, конфликтных ситуаций в наших отношениях не было. Прежде всего, старались понять причину ошибочных действий, то есть докопаться до истины, чтобы избежать их повторения в будущем.

Никогда не укоряли друг друга, так как натянутые отношения могут отрицательно сказаться на дальнейших полетах. Леша — не конфликтный по характеру человек, разбор проводился всегда объективно, но в дружеском тоне.

На что обращали внимание на разборах, какие у нас были тактические летные „заповеди“?

Прежде всего, ты должен первым увидеть противника. Внезапность может определить результат боя.

Не считать, что численное превосходство противника однозначно обеспечит ему успех в бою. Открывать стрельбу следует с малой дистанции. Мне, как ведомому, ни в коем случае не допускать увлечения преследованием вражеского самолета, забыв о своем ведущем.

Какой бы сложной ни была воздушная обстановка в бою, не забывай об осмотрительности. Какая-то пара секунд — и враг у тебя „на хвосте“.

Помни о расходе патронов и горючего».

В марте 1944 года Петров был награжден орденом Красного Знамени. В его наградном листе отмечены и заслуги Маресьева: «На Брянском фронте на боевые задания летал в качестве ведомого у Героя Советского Союза — гвардии капитана Маресьева, который сбил три самолета противника, и у командира звена — гвардии старшего лейтенанта Иванова А. Д., уничтожившего также три самолета противника. Его ведущие смело шли в атаку на противника, зная о том, что их прикрывает надежный летчик — гвардии лейтенант Петров. За произведенные 34 успешных боевых вылета, за лично сбитые два самолета противника, за умелые действия, как ведомого, в обеспечении успеха в воздушных боях своим ведущим, который уничтожил шесть самолетов противника, достоин правительственной награды — ордена Красного Знамени».

Дружба Маресьева и Петрова, родившаяся в воздушных боях, продолжилась и после войны. Сергей Федорович Петров, которого в доме Маресьевых все, включая детей и взрослых, называли дядей Сережей, дослужился до полковника. Последнее место его службы — авиационная часть, из которой образовались впоследствии знаменитые в России и за рубежом пилотажные группы «Стрижи» и «Русские витязи».

В жаркие дни Курской битвы аэродром 63-го гвардейского истребительного авиаполка напоминал конвейерную линию: не успевала одна группа «Лавочкиных» произвести посадку, как очередная уже выруливала для взлета. В иные часы в небе находилось от ста и более экипажей 1-го гвардейского истребительного корпуса. Летчики не щадили себя. Воздушные схватки происходили со страшным ожесточением. Как говорится, не на жизнь, а на смерть.

О том, что происходило в небе, газета «Красная звезда» писала: «В воздухе стоит постоянный назойливый гул. Несколькими ярусами, на разных высотах кипит беспрерывный бой. На несколько минут мечущиеся точки исчезают в облаках, но потом снова выплывают в синие проталины неба, отмечая свой путь тонкими линиями белого разряженного воздуха.