Маргарита

– Ах, да. Ну вот, я шел вдоль этого искусственного холма, достал телефон, который обычно приходится тщательно скрывать, и включил фонарик, чтоб не угодить в сугроб вновь. Столб так и не загорелся вновь, всего лишь слабо светил, причем еще слабее, чем фонарик на телефоне, он больше жужжал. Как-то стремно идти вот так, без света, почти в лесу. Мне стало понятно, почему Лев так рвался вперед, мурашки то и дело бегают по спине. Такая темень, жуткие ветки, смотрящие на меня из глубокого леса. Еще эти шорохи, доносящиеся оттуда, нагоняют жути, почти как в книге, которую я успел немного прочесть, специально что ли ее туда положили. Началась, откровенно говоря, паранойя, звуки были все четче и чаще, я уже чуть ли не бегу, снег под ногами начал трещать и затрещал не только под мной, треск раздавался откуда-то сзади. Я резко взглянул за спину, а там – силуэт во всем белом! Я тут же свалился с ног и немного отполз. А те, их там оказалось двое, начали смеяться, у меня сердце сейчас остановится, а они вон что… Ребята, оказывается, делали вечерний обход и не удержались от такого соблазна. Потом они проводили меня и вернулись обратно.

– Сегаа! А ты там с кем разговаривал? – Лев был явно чем-то напуган, сидел на топчане, поджав ноги под себя, и читал книгу, пока я не вошел.

Ну и ему тоже объяснил, что со мной приключилось. Я еще стоял в дверях и говорю: «Смотри!» Я расстегнул бушлат, и запах сразу же заполнил это маленькое пространство. Лев просто обомлел, он был согласен на обычный хлеб, который дают в столовой. Он, мне кажется, не то что 2 сорта, а вообще – третьего, вот реально, как будто по сусекам набрали и из этого сделали хлеб. На столе лежало три кусочка, которые принес он, оставил мне, чтоб я съел со сгущенкой. А потом я вытащил то, что было хорошо завернуто в газету. Это оказалась копченая колбаса. Боже, мы там чуть не заплакали от одного лишь запаха, не то что вида. Мы поскорей уселись, я так и сел не раздеваясь, ладно, перчатки снял. Ох, это было что-то с чем-то, две булки хлеба подлетели за пять минут…

Мама снова вернулась в прежнее состояние, мы так говорили еще какое-то время и вскоре уже вышли на улицу, где сделали пару фото. К нам подошел сам полковник, поздоровался лично, с братом за руку и со мной не побрезговал. Он подошел и сообщил: «Фокин, сегодня отправляешься в Екатеринбург».

Мама и брат опешили, да и я тоже…

Не говорил я этих слов в глаза,

Не говорил, что так люблю тебя!

Так часто не говорил спасибо,

Так часто уходил я торопливо.

Не говорил спасибо за обувь сухую по утру,

За завтрак, тающий во рту,

За варежки, которые уже зашиты,

За мир, который ты мне подарила.

Спасибо, мам, за те все ночи,

За те волнующие дни,

Когда на дикий ор мой

Ночью

К младенцу побежала ты.

Спасибо, мам, я осознал

Твою заботу, ласку, силу.

Спасибо за воспитание меня,

Спасибо, что сделала мужчиной!

Глава 6. КСЕНИЯ ЕВГЕНЬЕВНА

Жара стоит знойная, только в помещении можно спастись от палящего солнца. Люблю эти денечки, суббота, командиры дома, из старших только младшой Миха. Как кстати, обед закончился и я уже почти докурил сигарету у подъезда, как на горизонте появилась она. Вошла на плац, грациозно перебирая ногами, будто специально дразнит солдатиков, которые съедают ее взглядами. Ох, уж это ее легкое платье, оно так и колышится из стороны в сторону, заигрывая со мной. Перешёптывание меж зелеными нарастает. А я думаю, облизывайтесь, неудачники, это «монахиня» уже очарована мной. И так хочется поделиться этим, гордость распирает меня изнутри. Ксения Евгеньевна – это самая неприступная крепость, а мне удается ползти по ней вверх.

– Миха! Я отлучусь, наберешь, если что?

Он кивнул мне, а я ему в ответ. Затем Миха скомандовал:

– Закончить перекур, поднимаемся в расположение!

Жуть как жарко, плевки почти сразу высыхают на раскалённом асфальте.

– Даня!

– Я, товарищ младший сержант!

– Дай-ка мне фляжку.

Он протянул мне фляжку. А я продолжаю наблюдать за Ксенией. Я отдал своему духу фляжку обратно, снял кепку и наклонил голову.

– Лей!

– Товарищ младший сержант, а вы потом меня не убьёте?

– Убить не убью, жить будешь!

– Ну, товарищ младший сержант! – жалобно заскулил он.

– Лей уже, бля!

Этот чувашин до чего сообразительный малый, знает, что да как. Прохладная водичка стекает у меня с лица и соединяется в общее русло у подбородка.

– Ух! Хорошо! – я смахнул стекающую воду с головы и накинул кепку. – Заходи!

– Есть!

Он был последним и забежал быстрее, чтоб я еще чего не придумал. Тем временем наш психолог уже зашла в крайний подъезд, и я направился туда, как только та дверь хлопнула со скрипом. Проследовав за ней, в скором времени я уже стоял у порога ее кабинета. Та стоит ко мне задом. Ее оголенные ножки, короткое платьице…

– Кхм-кхм…

Она вздрогнула и обернулась.

– Фокин! Ты что так пугаешь?

Я заулыбался.

– Я смотрел на вас, как вы стоите ко мне спиной, опершись о стол.

Теперь улыбается она. В ней сексуально все, даже ее каре, которое я раньше не любил, сейчас локон закрыл пол ее лица и это чертовски возбуждает. Да меня в ней возбуждает вообще все!