Маргарита де Валуа. История женщины, история мифа

Другому тексту предсказывали самое прекрасное будущее — это была «Апология сьёра де Пибрака», иначе говоря, длинное письмо, которое канцлер Маргариты написал ей в 1581 г., после того как она отобрала у него печати. Чем объясняется его публикация в 1635 г.? Была ли это инициатива издателей, которые сочли за благо представить публике еще один текст автора, уже прославившегося своими «Катренами»? Однако в этом послании он не слишком блеснул слогом. Было ли это реакцией его наследников, воспринявших несколько строк из «Мемуаров» королевы, где честность ее канцлера была поставлена под сомнение, как очернение его памяти? Такая реакция выглядит несколько запоздавшей. Или же появление в печати этого длинного письма было составной частью наступления, рассчитанного на то, чтобы подорвать доверие к свидетельствам Маргариты, ведь его автор желал прежде моего продемонстрировать несправедливость ее обвинений? Как бы то ми было, читателей «Апологии» будет довольно мало интересовать, кто был прав, канцлер или королева: как и президент де Ту, в стараниях канцлера оправдаться перед ней они увидят прежде всего проявление его безмерной страсти.

Что касается «Мемуаров» Шеверни, вышедших в 1636 г., то они сообщали некоторые сведения о детстве Маргариты, в частности, о периоде «большого путешествия». В дальнейшем канцлер (умерший в 1599 г.) редко упоминал королеву, но его суровое суждение о Генрихе III включало ее в число невинных жертв короля и подтверждало версию, выдвинутую в «Мемуарах» Маргариты: «Он позволил, чтобы над ним властвовали и им управляли нескромные молодые люди, которые добивались от него громадных и незаслуженных даров, что вело к ссорам и военным смутам; […] наконец, он полюбил двоих из них, чьи имена пусть назовет История [д'Эпернона и Жуайёза], и они властвовали над ним настолько долго и таким образом, что он все делал лишь с тем, чтобы угодить им, вызвав опасения у королевы его матери и отдалившись от нее, поссорившись с королевой своей женой, устроив войну и сохраняя неизменно холодные отношения с братом, заставив обратиться в бегство королеву Наваррскую его сестру, отдалив от себя или вызвав недовольство всех принцев и всех своих добрых и старых приверженцев»[684].

Эти свидетельства современников королевы, относящиеся к частностям, были вновь сметены монументальной «Историей Франции» Мезере, последнего историографа Ришелье, оставшегося на своей должности и после смерти кардинала. Упоминая свадьбу Маргариты во втором томе своего труда (1646), он вновь пересказывает ставшую уже классической версию нежеланного брака, заимствованную в основном у Матьё: «Оба супруга были связаны брачными, но отнюдь не дружескими узами: мадам Маргарита любила другого, и к заключению этих уз ее принудил король, велев выбирать между пожизненным заточением в монастыре и этой свадьбой». Но историк добавляет одну деталь, которая станет очень популярной: «Говорят даже, что, поскольку она молчала, когда надо было сказать "да" перед кардиналом, сочетавшим их браком, он [король] резко ударил ее по затылку, чтобы заставить ее изъявить согласие таким образом в отсутствие согласия словесного». Как и Дюплеи до него, Мезере особо подчеркивал «прочную связь [Алансона] и его сестры Маргариты, на груди которой тот изливал самые сокровенные мысли; и она тоже любила его больше других братьев. Судя по тому, что она рассказывает в своих "Мемуарах", поначалу такую же любовь она испытывала к Месье [Генриху]». Далее историограф следует рассказу королевы, описывая резкую перемену в Генрихе после Монконтура, и предлагает собственную версию того, чем кончилось дело: «Оскорбленная этим дурным обхождением, она отомстила ему с герцогом Алансонским и в отместку разжигала и поддерживала его недовольство при помощи множества таких планов и интриг, какие только способны измыслить неблагоразумная женщина и прихотливый ум…»[685]