Мари. Дитя Бури. Обреченный

– Не говори ерунды, Аллан! – бросила она. – Он всегда был твоим врагом, и хорошо, что ты увидел его мыски да пятки прежде, чем он тебя пнул. Мой бедный мальчик, думаю, ты угодил в западню между трусом Перейрой и упрямым мулом Марэ, хотя столько сделал для них обоих. Радует, что у Мари любящее и верное сердце. Она никогда не пойдет ни за кого, кроме тебя, Аллан. – И после паузы прибавила: – Даже если тебя не будет рядом. – Фру Принслоо опустила голову, помолчала, а затем сказала: – Мой милый Аллан, – она и вправду почему-то души во мне не чаяла и порой обращалась ко мне именно так, – ты не прислушался к моему совету не искать Перейру. Что ж, я дам тебе другой совет, на сей раз будь мудрее и прими его.

– Каков будет совет? – спросил я хмуро.

Несмотря на то что ей нельзя было отказать в искренности и прямоте, фру Принслоо взирала на мир под каким-то особым углом. Подобно многим другим женщинам, она оценивала моральные правила по зову сердца и при необходимости была готова толковать их сколь угодно широко, в зависимости от обстоятельств, а также добиваться целей, каковые полагала значимыми для себя.

– А вот такой. Уходите с Мари на два дня в буш. Я дождусь, пока суматоха уляжется, последую за вами и прямо там вас обвенчаю. У меня есть молитвенник, и я смогу провести службу, если мы заранее пройдем все по порядку.

Перед моим мысленным взором сразу же возникла картина – фру Принслоо венчает нас с Мари в бескрайнем диком вель де. Эта картина была столь нелепой, что я не удержался от смеха.

– Почему ты смеешься, Аллан? Всякий может венчать других, если священника нет поблизости. Более того, люди могут венчаться и сами.

– Вы уж скажете, – покладисто отозвался я, не желая вступать с языкатой фру в богословский спор. – Но дело в том, что я поклялся отцу Мари не жениться на ней, покуда она не достигнет совершеннолетия. Если я нарушу клятву, то перестану быть честным человеком.

– Честным человеком! – вскричала она едва ли не с презрением. – Честным человеком! По-твоему, Марэ и Эрнан Перейра – честные люди? Почему бы не отплатить им той же монетой, а, Аллан Квотермейн? Поверь, твоя verdomde[35] честность приведет тебя к гибели. Ты еще припомнишь мои слова! – И фру зашагала прочь, всей своей пышной фигурой выражая негодование.

Когда она ушла, я отправился к своим фургонам, где ожидал Ханс с подробным и дотошным отчетом обо всем, что случилось в мое отсутствие. Вести были радостными: не считая смерти одного больного вола, все прочие животные оказались здоровы. Когда наконец Ханс завершил свой долгий рассказ, я перекусил тем, что мне прислала Мари, ибо слишком устал, чтобы искать компании буров. Едва я покончил с едой и задумался, не лечь ли мне спать, сама Мари появилась в круге света от горевшего поблизости костра. Я поспешно вскочил и, подбежав к ней, объяснил, что не ожидал увидеть ее этим вечером, а в дом идти не хотелось.

– Ничего страшного, – сказала она, увлекая меня обратно в тень, – я все понимаю. Мой отец кажется сильно расстроенным, он словно обезумел, честное слово. Даже будь у фру Принслоо змеиное жало вместо языка, она не смогла бы ужалить его больнее.

– А где Перейра? – спросил я.

– О, мой кузен спит в другой комнате. Он слаб и утомился с дороги. Но знаешь, Аллан, он все равно попытался поцеловать меня. Я ему тут же объяснила, о чем мы договорились, и сказала, что мы с тобой поженимся через полгода.

…Мари появилась в круге света от горевшего поблизости костра.

– И что он? – справился я.

– Он повернулся к моему отцу и спросил: «Это правда, дядя?» Отец ответил: «Да, это лучшая сделка, какую я мог заключить с англичанином в наших обстоятельствах, раз уж ты отсутствовал».

– А что было дальше, Мари?

– Эрнан посидел, о чем-то подумал, а потом сказал: «Понимаю, дела пошли плохо. Я пытался найти лучший выход, поехал искать помощи. И потерпел неудачу. Тем временем явился англичанин и всех спас. А потом и меня отыскал, привез в лагерь. Дядя, во всем этом я вижу руку Божью; не окажись тут этот Аллан, никого из нас не было бы в живых. Не иначе, Господь надоумил его всех нас спасти. Значит, Квотермейн пообещал, что не женится на Мари в ближайшие шесть месяцев? Знаешь, дядя, среди этих англичан попадаются круглые дураки, которые держат слово даже в ущерб себе. За полгода может произойти что угодно, сам понимаешь».

– Они говорили так при тебе, Мари? – уточнил я.