Марьяжник

Все было кончено. Звонареву не было необходимости приближаться к жертве, чтобы выяснить, жив он или мертв. Все было и без того очевидно. Защелкнув замок саквояжа, убийца снова переложил его в правую руку, развернулся и быстро пошел по темному узкому проулку, слегка приволакивая левую ногу. Ловко лавируя в тесных закоулочках, он вышел на параллельную с Васюкова улицу. В конце квартала стоял экипаж, но Степан предпочел не воспользоваться услугами этого извозчика, а спокойно двинулся по улице в противоположную сторону. Где-то за спиной раздался пронзительный свисток то ли пристава, виденного им ранее, то ли случившегося поблизости околоточного. Звонарев не обернулся. Пройдя до Соборной, он свернул вправо, затем еще через пару кварталов ушел на Шиляева, и только у закрытой на ночь скобяной лавки «Корф и Маникиль» взял коляску. Место гибели губернского чиновника Антона Антоновича Сербчука осталось далеко позади.

– На Полежаевскую, – на всякий случай распорядился Степан.

Там уже до Гороховой пешком было рукой подать. Убийца сдвинул котелок на затылок, промокнул лоб платком и блаженно откинулся на спинку сиденья. Очередное задание, полученное накануне от светлейшего, было выполнено. Звонарев испытывал самое настоящее удовлетворение от качественной работы. К тому же теперь у него имелся в запасе один день на заслуженный отдых.

Глава 5 Госпожа Белла Розенталь

На заседании кружка в пятницу вечером председательствовал сам князь Рушанский. Им же, собственно говоря, и была предоставлена для встречи нанятая через третье лицо квартира на Кузьминской. После гибели Сербчука, о которой кружку уже было известно, князь оставался единственным из организаторов заговора. Ситуация, откровенно говоря, была критической.

– Я считаю, мы не только не имеем права сейчас останавливаться на достигнутом, а напротив, должны действовать более решительно, – вещал Рушанский, поочередно вглядываясь в мрачные лица присутствующих. – Генерал говорил, что именно сейчас наиболее благоприятная обстановка для изменения структуры власти, ослабления централитета и, может быть, частичной смены кабинета. Я готов лично подписаться под этими словами. Зачем же в таком случае, спрашивается, тянуть время и выжидать еще чего-то? Я категорически против промедления.

Сидящий по правую руку от князя штабс-капитан Беспалов тактично откашлялся.

– Однако, ваша светлость… – осторожно начал он, подбирая наиболее подходящие для своей речи слова. – Мне кажется, что социал-демократическая партия, которая, как вы, вероятно, знаете…

Но Рушанский не дал ему возможности договорить:

– Оставьте, Валерьян Дементьевич! Оставьте вы эти разговоры о социал-демократических партиях! Ради бога! Я не одобрял связи Корниевича с этими людьми раньше и уж тем более не одобряю сейчас, – он даже как будто приосанился, чувствуя себя полноправным хозяином положения. – Нет никакой партии!

– Как нет? – нервно вскинулся Гурьянов.

– Нет! – повторил Рушанский, и его широкая ладонь со свистом разрезала воздух. – Люди, которые ныне представляют эту так называемую партию, не способны ни на что, кроме как заниматься пустым словоблудием и разбрасыванием дешевых прокламаций. Да-да, именно дешевых! А времена нечаевских пятерок, которые я, к слову сказать, также ни в коей мере не одобрял, давно уже канули в Лету. Это были жестокие методы, согласен. Но они хотя бы действовали. Они стремились что-то делать, что-то изменить, знаете ли. А сейчас… Сейчас ничего. И не говорите мне о мифической партии.

– Но волнения среди студентов… – вновь попытался вставить Гурьянов и даже приободрился, заметив, как в ответ на его слова последовали согласные кивки со стороны Беспалова и многих других собравшихся.

Однако Рушанский отмахнулся от молодого человека точно так же, как и в прошлый раз.

– «Волнения»! – презрительно скривился он. – Что значат эти ваши «волнения»? Я вам отвечу. Ровным счетом ничего. Пустяки, да и только. Будущее не за студентами, господа. И не за рабочими, хотя, как я слышал, ваши хваленые социал-демократы успешно распространяют прокламации и вносят таким образом смуту в заводских рядах. Нет, нет и еще раз нет! Будущее России только за нами! Мы, а не они своими никчемными волнениями способны вывести Россию из тупика. Из той грязи, в которой она погрязла. И я предлагаю действовать, господа! Действовать сейчас же, без промедления!

Казалось, Рушанский сам себя распалил этой пламенной тирадой. Над столом пролетел легкий шепоток.

– Что же вы предлагаете, Константин Макарович? – взяла слово Ольга Степановна Дроздова, прекратив помешивать ложечкой чай, чем она и занималась на протяжении последних нескольких минут, и даже решительно отодвинула от себя стакан. – Пустить в ход бумаги за подписью покойного генерала, которыми мы располагаем?

– Именно, Ольга Степановна, именно, – горячо заверил свою новую собеседницу Рушанский. – Хотя мы и потеряли большую их часть со смертью Антона Антоновича, но все же…